Александр Бронников — Открытая левая http://openleft.ru Один шаг действительного движения важнее целой дюжины программ (Маркс) Fri, 03 May 2024 06:36:31 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.9.25 Равенство и неравенство в пространстве стоимости http://openleft.ru/?p=5997 http://openleft.ru/?p=5997#respond Thu, 16 Apr 2015 09:33:48 +0000 http://openleft.ru/?p=5997 arbeiter_film_013

Комментарий к седьмой главе «Капитала» Маркса, которая используется как средство производства буквы, позволяющей прочесть нечто новое о прибавочном наслаждении.

Удивительно, что есть политическое высказывание, или лучше сказать реформа, которая опирается на подсчет. В зависимости от того, как устроен счет, мы можем попасть в то или иное общество. Таков первый срез седьмой главы Капитала. Речь идёт о защите 12-часового рабочего дня, которую пытались осуществить фабриканты. Борьба вокруг продолжительности рабочего дня, по Марксу, происходила на двух уровнях:

  1. Моральное измерение.

Родители некоторых детей просили не сокращать рабочий день, потому что праздность и выход на улицу развращают. Машина пропаганды работала и во времена Маркса.
Были и гуманисты-оппозиционеры, конечно. Они писали, как в наше время пишут оппозиционные газеты: 10 минут, а не то что 10 часов на фабрике по прядению хлопка, где работают дети, так вот, уже 10 минут это тяжело, ведь воздух сперт и наполнен хлопковой пылью, которая мешает дышать. Машины работают быстро и требуется огромная концентрация внимания, чтобы их обслуживать. 5 дней по 12 часов — это к примеру с 9 до 21, и еще в субботу — 9 часов рабочего времени… Это сущий кошмар.

  1. Но что лежит в основании этого? То, что легитимирует такое положение вещей — это подсчет, то есть формулы, ну или означающие, которые написаны на бумаге. Фабрика функционирует в том ритме, который задают эти буквы. То, как та или иная цифра попадает в строку, открывает дорогу для политических эффектов. Калькулятор режима вводит новые законы.

Нассау Уильям Сениор, герой седьмой главы “Капитала” — один из авторов этих букв, выступавший со своими подсчётами против закона о сокращении рабочего дня. Сениор — маленький другой Маркса: Маркс спорит с ним, издевается над ним, иногда отождествляется с ним и говорит от его имени. Итак, Сениор совершает подсчет, он в некотором смысле собирательный образ тех кто считают, как людям жить. Он ученый, он учился здесь и там, и он вывел этот объект — “последний час”. По Сениору, это тот единственный час в ходе рабочего дня, который приносит прибыль, поэтому он необходим фабриканту, чтобы его фабрика имела смысл. Но странный момент: хотя гуманисты и заметили духоту фабрики, хотя они и поиронизировали над Сениором, но, как свидетельствует Маркс, — никто так и не опроверг подсчетов Сениора. Люди чувствовали, что он не прав, но не могли сказать, почему. Одним словом, не возник иной подсчет, иные означающие, которые могли бы лечь в основу иного политического высказывания, или иного дискурса. Наивный гуманизм тут не поможет, так как требуется другая буква.

Маркс эту букву, казалось бы, пишет. Но настал ли от этого “последний часочек Сениора”, как сам Маркс выражается? Мне кажется, что сейчас скорее господствует тенденция к тому, чтобы эту букву, букву Маркса, признать устаревшей. Обычно теперь говорят так: сейчас поменялся капитализм, всё уже по другому. Современность — это способ делать вещи устаревшими, так случилось, к примеру, с трудами Фрейда, так может случиться и с Лаканом. Теория, в которой упор делается на современность, — опасная штука, так как, в частности, это ещё и способ сделать нечто устаревшем. Устаревшее — это один из переводов лакановской форклюзии. Когда буква устаревает, тогда букву перестают читать.

Отсюда вопрос: как прочесть Маркса, ну или хотя бы седьмую главу “Капитала”? В этой главе акцент делается на том, как пишут буквы фабриканты во главе с Сениором, и как от этого отличается запись Маркса. Именно это мы поместим в центр внимания. Не только то, как Маркс выводит свою норму прибавочной стоимости, но то, что Сениор мыслит иначе, и что почему-то никто, кроме Маркса, не мог доказать его неправоту, а значит, в некотором смысле соглашался с его мыслью и, возможно, сам бы вел, да и ведет подсчет аналогичным образом. Мы могли бы думать, что капиталист зол, но лучше этим не ограничиваться, потому как критика Маркса опирается не только на очевидное зло эксплуатации, но и на способность обосновать вещи теоретически. Маркс хотел создать науку, а не религию…

Есть еще две вещи, которые помогают в чтении. Одну сказал Жан-Клод Мильнер. Когда смотришь картину, то нечто видишь, но еще видишь пятна, то есть то, что не видишь: видишь то, что не видишь. Когда читаешь текст, то ты его понимаешь, но еще ты можешь не понимать, что нечто не понимаешь. Поэтому для чтения текста очень важно сначала сделать его более туманным, менее понятным, чтобы вернуть непонимание, которое поможет его прочесть. И еще одна идея, которую озвучил Жан-Мишель Вапперо. По его мнению, если ты хочешь критиковать музыку, то лучше взять инструмент и нечто сыграть, и это и станет критикой. Согласно Вапперо, комментарий (к тексту, например) — это одновременно и создание чего-то, создание на уровне, к примеру, буквы, ну или счета. Это вполне в духе идей неомарксистов о нематериальном производстве, но одновременно это производство вполне материально, если считать букву объектом. Такое производство появилось в обществе задолго до постфордизма. Отличный тому пример — Ньютон и его закон притяжения, ну или любая теорема математики. Нам кажется, что гораздо точнее будет говорить не о новых формах производства, но о производстве в измерении письма. Это сместит акцент с “современности” на то, что на наш взгляд ближе к сути вопроса. Безусловно, остаются вопросы о виртуозах, которые как бы производят только внутри устной речи, совершают акт и не оставляют продукта, но этот способ производства тоже немного странно называть современным, потому что он отсылает скорее к обществу до письменности. Однако здесь наша цель не в ответе на этот вопрос, поэтому  мы просто попробуем воспользоваться для чтения Маркса идеями Мильнера и Вапперо.

Тогда мы сконструируем полезный объект, то есть нечто произведем, комментируя эту главу. Можно говорить и так: мы воспроизведем лакановский пуансон, то есть тут нет ничего по отношению к нему нового, разве что небольшая модификация. Вот так выглядит объект, который мы произведем, нарисовать его можно уже сейчас:

Он состоит из трех частей. Первые две — это  <, >, больше, меньше. И еще по середине есть =. А вместе это может читаться как “эквивалентность” из логики. Таким образом, это сгущенная запись.

tumblr_n9l8qw0Sbp1r70t2xo1_1280

Производство знака ⇔

Производство этого знака в основном будет опираться на вторую часть главы “Выражение стоимости в относительных долях продукта”. Поэтому сейчас мы не будем говорить про формулы Маркса из первой части.

Шаг 1.

Производить наш знак мы сможем с опорой на анализ того, что Маркс говорит про товар и его производство. Итак, допустим, у нас есть средства производства, например  линии, числом двенадцать. Их стоимость определяется количеством чернил, которые мы на них затратили.

Равенство и Неравенство в пространстве стоимости...

Потом над этими линиями производится труд, который состоит в их упорядочивании, то есть в придании определенной формы, но сама материя при этом не прибавляется, с точки зрения тела товара, или, лучше сказать, в его массе ничего не поменялось, перед нами все те же 12 линий, не больше и не меньше.

Труд переводит средства производства из одной формы в другую. Их масса не меняется.  Вот, к примеру, что можно создать, переместив и повернув 12 линий (разной длины):

Равенство и Неравенство в пространстве стоимости... (1)
Труд состоял в повороте и перемещении средств производства (линий). Форма поменялась, но количество сырья нет. Как и ботинки с точки зрения количества кожи идентичны себе до производства, то есть идентичны тому количеству кожи, из которого они сделаны. Кусок кожи просто меняет свою форму и получаются ботинки.

Шаг 2.

Труд меняет стоимость. Двенадцать линий после того, как их повернули и подвинули, будут стоить дороже. Таким образом, на этом уровне есть перемены. Если средства производства стоили, например, 25 рублей, то товар уже будет стоить 30 рублей.

Шаг 3.

Третий шаг состоит в том, чтобы склеить второй и первый шаг. Или можно сказать и так — он состоит в том, чтобы в след за Марксом осуществить такую своеобразную функцию, которую можно сравнить с погружением массы, которая не меняется в стоимость, которая  меняется. То есть в погружении чего-то одного во что-то другое. Или можно сказать в объединении чего-то, что не меняется, с чем-то, что меняется. Вся эта глава пронизана подобным способом мыслить, в котором Маркс очень продвинут. Но это, как мы покажем, не только способ мыслить, не только инструмент критики или анализа, но еще и эффективный способ нечто сконструировать. Прежде чем сказать, что именно, просто вслед за Марксом сделаем этот шаг.

Допустим, у нас было 30 кг средств производства, то есть сырья, например, веревки. Их стоимость была 25 рублей. И это выглядело так:

okruzhnost-i-krug

Допустим из этой веревки мы сделали узел, потратили труд и теперь стоимость его 30 рублей. Выглядит он теперь так:

TrefoilKnot-02

Узел весит, столько же, сколько и веревка: 30 кг. Стоимость же напротив возросла, т.е. поменялась на 5 рублей. Но теперь применим ход Маркса:

Средства производства (веревка):  30 кг          —————>      25 руб

Товар  (узел):                                             ⅚             ————->       25 кг

25/30 = ⅚ — это то сколько стоит веревка из которой сделан узел (то есть 25 рублей), по отношению к стоимости узла (30 рублей). Здесь мы смотрим на материю с точки зрения стоимости. Тогда в 25 кг узла содержится 30 кг веревки. С точки зрения стоимости 25 кг узла представляют 30 кг веревки.

Но одновременно 25 кг узла состоят из 25 кг веревки, как не трудно догадаться. Поэтому 25 кг веревки представляют 30 кг веревки! В 25 кг веревки (на уровне узла) содержится 30 кг веревки.

Вот так мы можем записать наши шаги анализа товара.

шаг 1: 30 кг -> 30кг   (веревки было 30 и осталось столько же)

шаг 2: 25 руб -> 30 руб (над веревкой произвели труд и стоимость возросла)

шаг 3: 30 кг -> 25 кг (преобразование массы, с точки зрения стоимости)

Удивление Маркса, несколько перефразируя, можно сформулировать теперь так: откуда у нас еще 5 кг веревки? Ведь узел весит не 25, а 30 кг. В них ведь уже нет веревки, раз вся она содержится в 25 кг! Получается, что 5 кг как бы возникли из ничего.

С другой стороны, если 30 кг веревки перешли в 25 кг веревки, то 5 кг веревки как бы исчезли.

25 кг = 30 кг (сырья) — 5 кг

30 кг (узла) = 25 кг + 5 кг

Однажды одна знакомая рассказала такое наблюдение: когда говоришь на иностранном языке, то глупеешь. Как я ее понял, она имела в виду, что, когда говоришь, к примеру, по-французски, то не можешь такими же богатыми выражениями изъясняться, как и на русском, поэтому мысли твои становятся более глупыми, в условиях погружения в чужой язык. У меня лично была обратная проблема. Мне казалось, что когда говоришь на французском, то выглядишь умнее. Что само звучание французской речи добавляет тебе ума. Однажды даже, когда я не знал, что сказать, всё равно продолжал говорить в надежде, что сам французский язык додумает за меня мою глупую мысль и сделает ее умной. Эти два примера рассматривают мысль не саму по себе, но погруженную в речь. И они представляют собой эффекты этого погружения. Так же, как и веревка может быть рассмотрена с точки зрения стоимости. Мы приводим эти примеры просто для того, чтобы лучше почувствовать ту область о которой мы говорим.

Но к чему мы пришли на этом третьем шагу: у нас, с одной стороны, больше веревки (так как +5 кг ), с другой стороны ее меньше (так как 25 кг представляют 30 кг, значит, -5 кг), а с третьей стороны ее количество не изменилось, потому что 30 кг перешли в 30 кг.

Отсюда и возникает значок:

<=>

10426215_10152959031076729_8934290448330603294_n

Первые следствия и первые комментарии к знаку ⇔

Конечно, все эти размышления Маркса могли бы быть просто прочитаны, как красноречие, как нечто избыточное по отношению к понятию “норма стоимости”, но, если мы привлечем сюда еще и Лакана, то окажется, что это не так. Пуансон Лакана — это значок из формулы фантазма ($<>a), то есть из формулы того, что поддерживает бессознательное желание. Этот значок в одном из семинаров Лакан так и читает: больше, меньше, ну и, как водится, мало кто его в этом понял. Это больше/меньше, как показывают Лакан, Вапперо и Маркс, возникает при взаимодействии, ну или при эквивалентности двух измерений, а именно воображаемого и символического (в нашем примере речь шла о массе и стоимости)

Одновременно мы здесь оказываемся у порога модифицированной логики, в которой было бы неплохо закрепиться, и которая является своего рода политическим манифестом психоанализа и уж точно является альтернативой подсчетам Сениора. Кроме того, именно сквозь призму воображаемого, символического и их связи можно прочесть седьмую главу “Капитала” Маркса и увидеть не только то, что Сениор ошибся, но и чуть лучше понять, почему он это сделал.

Итак, как только мы ввели эквивалентность между материей и стоимостью, мы получили такое выражение

30 — 5 = 25

a      b    c

Мы видим, что:

с=a-b (т.к. 30 килограмм перешли в 25)

c=a+b (т.к. откуда-то взялось еще 5, ибо все 30 кг веревки с точки зрения стоимости содержатся в 25 кг веревки на уровне товара)

Получается, что  a>c

и, одновременно,  а<c

Эта штуку несколько иначе и с опорой на булеву алгебру формализует Вапперо, описывая операцию “сепарация” из логики фантазма.

$= a-Phi

a= $-Phi

$<>a[ref]$, a, Phi — это лакановские матемы, некоторые из многочисленных непонятных значков, которыми Лакан наводнил психоаналитическое сообщество, и которые периодически просачиваются за его пределы. $ — субъект, разделенный чертой. а — это объект маленькое а, или объект прибавочного наслаждения. Phi — это фаллос. Эта лакановская письменность подобно египетским иероглифам требует расшифровки. При этом сам Лакан много раз говорил о том, что расшифровка возможна, только если мы будем изучать не смысл каждого знака в отдельности, но то, как они артикулируются один относительно другого. Матема фантазма, которая следует из нашего неравенства, пишется так $<>a. Перед нами способ указать на то, что связь человеческого существа (субъекта) с объектом его желания (а) опосредована ромбиком, ну или пунсоном (<>). У человека нет непосредственного доступа к тому, что он хочет — казалось бы простая, но важная для психоаналитиков мысль. И понятно, что исходя из нее можно лучше понять, еще один афоризм Лакана: Сексуальных отношений не существует. Если вы нарисуете мужчину и женщину в виде двух кругов Эйлера, то отношения это то, что лежит в зоне пересечения. Так вот в эту зону Лакан помещает значок -Phi (минус фи). Другими словами там где мы должны были бы обнаружить нечто, что мужчину и женщину должно связать, мы обнаруживаем минус, нехватку, этот опосредующий элемент, который можно определить, как фаллос, он отсутствует. В нашем описании речь идет не совсем о мужчине и женщине, но о субъекте и объекте (т.е. скорее только о мужчине), а формула фантазма — это запись отношений между ними, но при этом и здесь эти отношения отмечены знаком кастрации (-Phi).  Скажем еще, что в матеме фантазма безусловно есть экономические, ну или марксистские коннотации. Это связано с объектом а, который Лакан заимствует у Маркса. Он называет его объект прибавочного наслаждения, по аналогии с прибавочной стоимостью. Прибавочное наслаждение (a) — это единственное наслаждение, доступное существу в условиях кастрации (-Phi). Капиталист не тратит деньги , не наслаждается ими непосредственно обменивая их на потребительную стоимость. Поэтому некоторые по словам Маркса сравнивают капиталистов с аскетами, которые чего-то лишены (-Phi). Капиталист эти деньги вкладывает  в дело, чтобы суметь получить прибавочный труд, и прибавочную стоимость (а).

[/ref]

С другой стороны то, что мы здесь видим, — это появление нового свойства

При “склеивании” двух измерений, равенство переходит в неравенство.

=     ———->   <>

Если бы мы хотели перейти отсюда к топологии, то сказали бы, что если с>а, то с вверху, и наоборот, и получился бы принцип погружения кольца в трехмерное пространство так, чтобы оно превращалось в узел.

Harun-Farocki.-Workers-Leaving-the-Factory-in-Eleven-Decades-Trabajadores-saliendo-de-la-fábrica-durante-once-décadas-2006.-Videoinstalación-para-12-monitores.-Video-bn-y-color-sonido-36-min.-loop-©-Harun-Farocki-1

Для наглядности приведем пример, из которого мы далее сможем извлечь и еще дополнительные вещи.

Пуансон — это знак, который используется для того, чтобы понять нечто про удовлетворение говорящего существа. Эта структура “<>” будет обнаружена на уровне удовлетворения.

Итак, вот пример — перевод часов на зимнее время. Вот как это можно сформулировать:

Спал до 10 утра, а проснулся в 9 утра.

И многие в этот момент испытывают удовольствие. Они проспали, но встали вовремя.

Если ты встал в 9, то откуда взялся еще час сна? +1

Если ты встал в 9, то это -1 час, так как раньше это было 10.

Вот, что такое лакановское прибавочное наслаждение — ни больше, ни меньше. Это когда и на работу успел, и поспал на час больше. Этот момент удовлетворения вовсе не в том, что ты хорошо поработал и тебе разрешили поспать подольше, и также не в том, что ты позволил себе плюнуть на работу и проспать (то есть речь не идёт речь о трансгрессивном наслаждении), но именно в том, что ты встал в 9, а спал до 10: и на работу успел, и поспал подольше. Именно в таких терминах выражается Фрейд в статье IchSpaltung: Субъект придумывает трюк, так что удовлетворено и требование реальности, и одновременно требование фантазии, — и то и другое, хотя до этого между ними было отчуждение: либо одно, либо другое. В то время как сепарация — это модификация конъюнкции, когда возможно и то и другое.

Вот еще одно следствие наших вычислений:

с = a- b

c = a+b

если с=с, то тогда

a-b=a+b

откуда

-b=+b,

или 2b=0

Если бы мы были в рамках булевой алгебры, то особых переживаний мы бы не испытали, потому что именно в её рамках 2х=0 (это одна из теорем)[ref]Нюанс Булевой алгебры в том, что ноль — это не только результат арифметического вычисления, но и значение ложного выражения, то есть ноль означает ложь.

Что касается выражения 2х = х + х, операция сложения в Булевой алгебре  заменяет исключающее или, а выражение “х или х” является ложным (пишется как ноль), нельзя “пойти в кино или в кино”, если выбор одного варианта должен предполагать отрицание другого.

Обычно мы говорим “истинно или b или не b” или “истинно либо b, либо -b”, но в данном случае мы приходим к парадоксу b = -b, поэтому либо b, либо не b в данном случае ложь.

В нашем случае “успел на работу или поспал подольше” становится ложным выражением, так как выполняется и то, и другое, “и успел на работу и поспал подольше” — это истина. [/ref], но здесь мы пишем немного в другой области. Еще раз запишем наш результат:

10 -1 ⇔ 9

9⇔ 10 +1

Так как 9⇔ 9, то

10 -1 ⇔ 10 +1

-1<=>1

Таким образом в этой логике мы получаем ситуацию, что некое  высказывание предстает, как эквивалентное своему отрицанию.

S ⇔ ∼ S

hqdefault

Вот странный вывод одного из тезисов этой логики: в определенных условиях противоположности смешиваются. Понятно, что Маркс не формализует до такой степени свою мысль, однако по сути он пользуется таким исчислением, хотя у него еще и нет такой записи. Этот странный тезис возможен только в том случае, если мы скажем еще одну фразу про наш пример с пробуждением в 9 часов.

Не верно, говорить, что сейчас 9 (потому что мы спали, как до 10), но и не верно говорить, что сейчас не 9 (потому как на часах 9):

¬9 и ¬~9

Скажем теперь про условия тривиализации. Тривиализация — это когда в какой-то момент ты привыкаешь к переводу времени, и всё уже становится по-старому и таких глюков со сном не происходит. Тогда пропадает этот эффект добавочного удовольствия от того, что успеваешь неожиданно куда-то, хотя проспал. Кто-то адаптируется к новому режиму времени за день, у кого то уходит неделя, но адаптация происходит,  когда эти два отрицания смешиваются:

~9 ⇔ ¬9

Итак, еще раз вот резюме:

a >c

a<c

b=-b

Подобная модифицированное исчисление, которое вводит Маркс, есть следствие связи двух измерений: воображаемого и символического, и одновременно оно позволяет артикулировать то, что является условием прибавочного удовлетворения человеческого существа. В итоге именно оно может лечь в основу другого типа записи и, как следствие, другого типа дискурса, то есть стать и политическим. Вопрос в том, чтобы нашлись те, кто его прочтут.  Главная трудность в том, что мы рождены в мире, где не настал последний час Сениора, поэтому мы порождены другим способом считать, что может создать некоторые сложности.

Теперь, когда мы совершили акт производства знака ⇔ , мы можем закончить первый день чтения седьмой главы “Капитала” Маркса.

Александр Бронников — психоаналитик.

Доклад сделан в рамках семинара по чтению «Капитала» Маркса, проходящего в Москве.

Материал проиллюстрирован кадрами из фильма Харуна Фароки «Рабочие уходят с фабрики».

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=5997 0