Анна Луганская — Открытая левая http://openleft.ru Один шаг действительного движения важнее целой дюжины программ (Маркс) Mon, 20 May 2024 02:18:16 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.9.25 «Чтобы корабль не утоп» http://openleft.ru/?p=7636 http://openleft.ru/?p=7636#comments Mon, 28 Dec 2015 20:33:05 +0000 http://openleft.ru/?p=7636

Погружение России в системный финансово-экономический кризис, начавшийся в январе 2014 года, сопровождается неизбежными ухудшениями во всех сферах жизни. Гуманитарная сфера, которая и так давно выпала из области забот государства, также продолжает коммерциализироваться. Снижение финансирования в последние годы приводит как к нарушениям трудовых прав в вузах, так и к падению качества образования в целом. Преподавателей увольняют, отдельные вузы закрывают в ходе «оптимизации». Новый бюджет грозит снижением реальной заработной платы работникам образования при росте трудовой нагрузки, сокращением ряда рабочих мест и падением качества образования, вызванным ухудшением соотношения между численностью преподавателей и обучающихся. Невзирая на протесты активистов, правительство игнорирует снижение доступности и качества образования, к которым приводит предусмотренное проектом бюджета уменьшение финансирования.

Конечно, трудовые права в вузах не всегда соблюдались и до урезания финансирования, однако теперь это приобрело особый размах. В первую очередь вызывают тревогу нарушения прав преподавателей по политическим мотивам, напрямую с экономикой не связанные. Нельзя не вспомнить произошедшее демонстративное увольнение профессора А.Б. Зубова из МГИМО из-за того, что он опубликовал статью в газете «Ведомости», в которой подверг критике действия России на Украине и присоединение Крыма. Еще одним ярким примером является увольнение в марте 2015 преподавателей СПбГУ: Д.В. Дубровского, зарекомендовавшего себя не только в качестве ученого, но и как правозащитника, занимающегося, в частности, межэтническими конфликтами, и И.И. Куриллы, одного из известнейших специалистов в области российско-американских отношений. Причиной стало нежелание руководства СПбГУ нанимать на должность профессоров людей, открыто выражающих собственную позицию по общественно-значимым вопросам не только на личных страницах в социальных сетях, но и в СМИ. Отчислением из вузов угрожают также и студентам за участие в оппозиционных акциях.

Однако сейчас говорить о политических мотивах отчислений становится все сложнее, ведь в экономический кризис с ростом безработицы, снижением зарплат и стремительным ростом цен немногие могут позволить себе рисковать своим местом ради убеждений. Ущемление прав преподавателей и студентов теперь все чаще имеет экономическую подоплеку. «Оптимизация», проводимая в рамках программы развития образования, ускоряется в вузах по всей стране непосредственно за счет преподавателей. Чтобы повысить им заработную плату и выполнить таким образом майские указы президента, администрация сокращает преподавательский состав, ничуть не волнуясь из-за того, что у оставшихся преподавателей нагрузка растет опережающим по отношению к зарплате темпом.

Еще одним из частых нарушений трудовых прав в вузах являются задержка и невыплата зарплат. В первую очередь этим «славится» РГГУ: подобное случалось в вузе в 2014 году, затем летом 2015-го, когда преподавателям были выплачены отпускные частями и с задержкой, а 8 октября 2015 года более 20 преподавателей института психологии имени Выготского РГГУ объявили забастовку, отказавшись выходить на работу из-за невыплаты зарплаты. Причиной протеста преподавателей РГГУ, работающих в вузе по совместительству, стали проблемы с документами: учебное управление не подписало вовремя справку о нагрузке, из-за чего позже совместители, проработавшие уже месяц, не могли получить зарплату. 30 октября 2015 года преподаватели МФТИ, крупнейшего национального исследовательского университета страны, оказались в подобной ситуации. Письмо ректору против невыплаты зарплат подписали около 90 сотрудников МФТИ, что составляет 10% профессорско-преподавательского состава вуза.

Одним из первых изменений, не лучшим образом повлиявшим на высшее образование в России, стало подписание Д. Медведевым в ноябре 2009 года закона, регулирующего деятельность двух ведущих вузов России: МГУ и СПбГУ. Университетам был присвоен особый статус «уникальных научно-образовательных комплексов, старейших вузов страны, имеющих огромное значение для развития российского общества». В соответствии с законом выборность ректора была отменена. При этом президент получил полномочия переназначать на новый срок либо досрочно освобождать ректора от занимаемой должности. Поначалу кроме СПбГУ и МГУ должность ректора была назначаемой лишь в федеральных университетах (всего их десять), где руководителя назначало правительство РФ. Но затем, с законом «Об образовании», вступившим в силу 1 сентября 2013 года, число вузов, ректор которых назначается правительством, возросло: в их число теперь входят НИУ ВШЭ, МФТИ, МИСиС и другие.

Я.И. Кузьминов, переназначенный правительством ректор НИУ ВШЭ, объясняет изменения так: «Выборность – это черта западного университета. Ректор там скорее медиатор. Он выбирается из наиболее уважаемых профессоров, отказывается от исследовательской работы, получает тройную профессорскую зарплату и в половине случаев рассматривает это как вычет из научной жизни. В России же ректор — это кризисный менеджер. В 1990-е годы – это человек, который пытался заткнуть все дыры, чтобы корабль не утоп, а в 2000-е – человек, который ищет ресурсы. Отсюда тенденция к профессионализации положения ректора: он становится профессиональным менеджером»[ref]Интервью в «Ведомостях» № 3543 от 06.03.2014[/ref]. Учитывая экономическое положение в стране, вероятно, сейчас ректоры должны вновь сосредоточиться на затыкании дыр в своем корабле.

СПбГУ, один из вузов, получивших «особый статус» и назначаемость ректора в придачу, уже ощущает на себе плоды «профессионального менеджмента». Следствием того, что назначаемый ректор больше не подотчетен ученым советам университета, стал разрастающийся бюрократический аппарат. Учебный процесс, как жалуются преподаватели, теперь все более сводится к достижению формальных показателей — без понимания того, что такое наука и образование и какая нужна стратегия, чтобы выйти на более высокий уровень преподавания. Создается впечатление, будто людям, стоящим во главе вуза, «совершенно все равно, фабрикой управлять или вузом».

Пример неэффективности нынешней политики руководства СПбГУ – решения, анонсированные на ректорском совещании 12 октября этого года. Начиная с 2016 года порядок проведения государственной итоговой аттестации (ГИА) резко меняется: в первую очередь речь идет об изменении состава государственной экзаменационной комиссии (ГЭК). Несмотря на то, что по министерским правилам работодателей должно быть от половины состава ГЭК, руководство университета выразило заинтересованность в том, чтобы комиссии формировались из работодателей на 100%. Как следствие, преподаватели теряют нагрузку (часы за участие в комиссии), чувствуют недоверие со стороны руководства, опасаются за свой авторитет среди студентов. Кроме того, всем ясно, что перемены скажутся и на качестве оценки знаний. У внешних экспертов-работодателей нет ни времени, ни знаний, чтобы оценивать экзамен. Считается, что таким образом выпускникам обеспечивают возможность получить работу, но кто гарантирует, что принимающие будут заинтересованы в новых кадрах и в принципе занимаются кадровыми вопросами? Студенты тоже не в восторге от нововведения: внешние члены комиссии часто не понимают академических задач работы и выставляют необъективные оценки.

Еще одно изменение касается тематики дипломных работ учащихся. Сейчас университет настаивает на направлении уже утвержденных тем организациям-работодателям для согласования. А со следующего года студенты вообще теряют право определять себе тему самостоятельно: список будет создаваться работодателями. Студентам оставляют «лазейку»: при соблюдении некоторых условий учащийся может выбрать тему сам, в число же этих условий входят хорошая успеваемость, «наличие серьезных научных источников», выполнение 2-3 курсовых работ на эту тему. Однако нетрудно понять, что на деле эти уступки вряд ли будут реализовываться. В пользу нововведения приводится, мягко говоря, неоднозначный аргумент: появление заказных исследований. Разумеется, в случае с естественными науками это может являться бонусом, но в гуманитарной сфере «заказ» всегда снижает качество и научность работы.

Преподаватели гуманитарных факультетов СПбГУ не понимают, зачем введены новые правила для всего университета: «Заказное исследование всегда строится на уже существующей картине мира, то есть там нечего исследовать, это не наука. А ведущий вуз страны все-таки должен готовить аналитиков, способных именно к грамотному глубинному научному анализу. Если образование и науку объявят приложением к бизнесу, то мы лишимся того самого креативного потенциала, который нам так нужен». Преподавателей подобные решения низводят до уровня «инструкторов» – это сравнение приводят сами профессора – проводящих уже сформулированное кем-то прикладное задание, ведь теперь они теряют право самостоятельно предлагать исследовательскую тематику. Существует серьезный риск, что и сама форма дипломной работы может измениться. «Просим вас сдать в учебный отдел списки рекомендуемых тем по вашим кафедрам. Обращаю ваше внимание, что по этим темам в дальнейшем будет дано заключение работодателей, а значит темы желательно формулировать с ориентиром на позицию внешних экспертов», – написали преподавателям. Внешними экспертами будут «руководители крупных компаний». Как они будут оценивать темы научных работ – пока остается вопросом. Или работы уже не должны быть научными? У многих преподавателей появляется плохое предчувствие, что не всем внешним экспертам будут понятны специализированный научный язык, необходимость развития новых направлений, ведь они, в принципе, не обязаны в этом разбираться.

Усиление связей с работодателями не компенсирует вероятный риск затруднения и даже прекращения работы над фундаментальными и теоретическими темами. «Университет, таким образом, превращается в придаток капиталистической индустриальной системы, которая поставила на поток производство «полезного» рационального знания. <…> Желание сделать из социологии, филологии, психологии и других областей знания науки инженерного толка, которые служили бы интересам тех или иных предпринимателей и государства, уничтожает саму идею знания, получаемого и создаваемого не ради денег, технического прогресса или повышения эффективности»[ref]Пост студента на стене ВКонтакте – https://vk.com/wall6937989_5030[/ref], – возмущение студента социологического факультета легко понять. Сейчас преподаватели выкручиваются, как могут, обещают студентам «бесконечно бегать по работодателям, чтобы согласовать любые предложенные ими темы». Надо отметить, что структура, которая создана в университете специально для утверждения тем работ представителями работодателей, на некоторых факультетах пока существует лишь на бумаге, и преподаватели вынуждены заниматься этим сами при том, что это в их обязанности не входит и никак дополнительно не оплачивается.

Явным нарушением трудовых прав в СПбГУ стали новые правила замен и переносов занятий. Теперь в случае болезни, командировки или отпуска за свой счёт преподаватель может перенести занятия на более позднее время только тогда, когда пропускается не более двух занятий (дней). В противном случае должна быть организована замена, причём оплата труда заменяющему проводится из средств, вычтенных со счёта уехавшего или заболевшего преподавателя. Непробиваемая бюрократическая волокита приводит к тому, что больничные и командировки профессора всё чаще вынуждены брать за свой счёт. Причём если у заведующего кафедрой не получается организовать замену, то он в принципе не может удовлетворить просьбу об отпуске за свой счёт. С учётом того, что заработная плата, по словам преподавателей, у них сейчас ниже, чем у рядового сотрудника деканата (35 тыс. рублей против 40), а надбавки чаще всего начисляются за формальные показатели, не имеющие никакого отношения к реальному учебному процессу и науке как таковой, преподавание в СПбГУ скорее приносит убытки, чем какой-то реальный доход. Один из преподавателей грустно признаётся: «Преподавание – это вообще, скорее, дорогостоящее хобби, а не работа. Если бы оно было единственным моим источником дохода, я бы уже давно ушёл в другую сферу». В этом мнении он, разумеется, не одинок.

И тем более странным на этом фоне кажется то, что оклад ректора в России (и в СПбГУ, в частности) сильно превышает зарплату ректора в Европе и в мире. За границей ректоры получают 3-4 профессорских зарплаты, и это, по идее, должно компенсировать то, что активный ученый получал бы с помощью грантов и другой научной деятельности. В нашей системе, как говорит уже упоминавшийся выше Я.И. Кузьминов, ректор должен играть роль менеджера: «Если мы хотим иметь сильного менеджера в образовательной системе, то, наверное, ему надо платить больше. Насколько больше, зависит от рынка». Однако насколько сильным менеджером является ректор, у подчиненных которого постоянно нарушаются права, понижаются зарплаты? Нужно ли платить столько менеджеру, не понимающему, какая стратегия нужна, чтобы выводить науку и образование на более высокий уровень, а не просто привязывать процесс получения знаний к потребностям рынка труда?

Ярким примером бюрократизации и формализации учебного процесса стали новые правила об использовании преподавателями помещений строго в соответствии с расписанием. Чтобы «контролировать реальное выполнение педпоручений», было решено выдавать ключи профессорам только в то время и по тем адресам, которые обозначены в расписании. Все студенческие и преподавательские инициативы, внеучебные встречи, студенческие кружки должны будут согласовываться, и на деле зависеть напрямую от службы охраны, которая, собственно, и будет выдавать ключи. «Может быть, я покажусь очень пессимистичной, но когда в учебном учреждении главным становится вахтер и сторож, это ни к чему хорошему не приводит», – задумчиво говорит об этом преподаватель социологического факультета СПбГУ. Сама формулировка – «контроль» над преподавателями – вызывает самые неоднозначные чувства: что это – очередное проявление недоверия к преподавателям? Как в этом, так и во всех вышеперечисленных решениях чувствуется стремление превратить преподавателей в бесправных, полностью зависимых от администрации работников. Преподаватель СПбГУ теперь не может оценивать знания собственных студентов в течение ГИА, он не может предлагать исследовательскую тематику своим дипломникам, уходит на больничный только за свой счёт и даже не имеет права получить ключ от аудитории, которая не значится в его расписании. Если это и есть противокризисная политика руководства СПбГУ, то выводы о ней можно сделать не самые утешительные.

Комментарий к ситуации, сложившейся в СПбГУ, от сопредседателя Межрегионального профсоюза работников высшей школы «Университетская солидарность» Павла Михайловича Кудюкина:

— Что представляет собой «Университетская солидарность»?

Межрегиональный профсоюз работников высшей школы «Университетская солидарность» создан в апреле 2013 года. В настоящее время насчитывает 16 первичных организаций (вузовских и территориальных межвузовских) в Москве, Иваново, Архангельске, Нижнем Новгороде, Казани, Екатеринбурге, Улан-Удэ. Профсоюз объединяет работников профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников, учебно-методических и учебно-вспомогательных работников. Не могут быть членами Профсоюза работники, по своим функциональным обязанностям представляющие и защищающие интересы работодателя (должностные лица, решающие вопрос приёма и увольнения, оплаты работников, а также сотрудники административных подразделений вузов). Самый высокий должностной уровень работников, которые могут быть членами профсоюза — заведующие кафедры, но для них с учётом их двойственной роли установлен усложнённый порядок приёма.

Профсоюз определяет себя как классовый, независимый от работодателей, власти и политических партий, демократический и интернационалистский.

— Что вы можете сказать по поводу назначаемости ректора в СПбГУ и некоторых других вузах?

Борьба против свёртывания университетского самоуправления и академических свобод — одно из направлений деятельности «Университетской солидарности». По поводу отмены выборности ректоров мы инициировали петицию на change.org, которая собрала около 2 тыс. подписей.

— Как вы можете охарактеризовать происходящее в СПбГУ в последнее время?

Новый порядок формирования ГЭК и определения тем дипломов — это в русле идей «большей привязки высшего образования к потребностям рынка труда» (в довольно примитивном понимании). В принципе, привлечение сторонних членов (не только представителей работодателей, но, например, учёных из исследовательских организаций или специалистов из экспертных структур) в состав ГЭК может быть полезным, но они не должны полностью заменять преподавателей в их составе, иначе есть риск, что будет (и то без гарантии) оцениваться практическая ориентация выпускной работы, но не её научное качество (и это касается не только гуманитарных наук).

Новые правила переноса/замены занятий, возможно, связаны с внедрением так называемых «эффективных контрактов», а по сути — «сдельщины» для преподавателей, оплаты на основе пооперационной оценки их труда. То, что при этом нарушаются их права, в том числе на оплачиваемый больничный — несомненно.

— Что могут предпринять преподаватели СПбГУ и как им в этом может помочь ваш профсоюз?

Бороться без самих преподавателей, объединённых в профсоюзную организацию, невозможно. «Университетская солидарность» может что-то предпринимать только там, где у нас есть первичные организации (собственно, именно они и есть профсоюз).

Вне коллективных действий на рабочих местах и обращений в трудинспекцию или в суд в случаях нарушений трудового законодательства в конкретных организациях возможны только привлечение общественного внимания к проблемам (через работу со СМИ, организацию подписания петиций, пикеты/митинги) либо обращение в госорганы (в то же Минобрнауки, которое, как правило, отвечает, что это внутренние проблемы вузов, на которые оно никак повлиять не может). Так что до тех пор, пока в СПбГУ не найдётся группа работников, готовых организоваться и вступить в профсоюз, наши возможности влиять на ситуацию там стремятся к нулю.

Анна Луганская — студентка, исследовательница.

Публикация этого текста стала возможной благодаря поддержке читателей «Открытой левой». Пожалуйста, помогите нам развиваться и публиковать больше подробных репортажей о социальном активизме и борьбе работников за свои права.

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=7636 9