Валерий Ганненко — Открытая левая http://openleft.ru Один шаг действительного движения важнее целой дюжины программ (Маркс) Mon, 29 Apr 2024 14:07:04 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.9.25 «Все мы тут, в принципе, против» http://openleft.ru/?p=8757 http://openleft.ru/?p=8757#comments Thu, 24 Nov 2016 13:12:46 +0000 http://openleft.ru/?p=8757 image2

– Простите, не подскажете, как к парку на Лодочной проехать? – спрашиваю я у мужчины на автобусной остановке. На мужчине длинное серое пальто, в кармане – банка пива.

– А, это тот, который срубили недавно? Вам со мной по пути, поехали вместе. Я скажу, на какой остановке выходить.

Улица встречает меня свежими пеньками, горами опилок, исписанным забором стройки и крохотной деревянной церковью. Еще совсем недавно на улице Лодочной ничего такого не было. А началось все с временного храма.

Временный деревянный храм был освящен девятого октября 2014 года в честь апостола и евангелиста Иоанна Богослова, в христианской традиции его часто называют «апостолом любви». Всего двадцать дней спустя в Финансово-хозяйственном управлении РПЦ прошло совещание на тему строительства полноценного храмового комплекса.

Нужно отметить, что благословение патриарха было получено еще в феврале, а о намерениях строительства по адресу «Лодочная улица, напротив дома 31с1» сообщалось еще в 2012 году.

Строительство комплекса было запланировано в рамках программы «200 храмов», но из-за присоединения к Москве новых территорий их количество было увеличено до 380 храмов. С самого начала своей реализации программа вызывала неоднозначные отклики, протесты со стороны местных жителей, бизнесменов-собственников/арендаторов земли и даже чиновников. Строительство храмов сопровождалось судебными тяжбами и акциями протеста, причем последние нередко перерастали в столкновения с применением физической силы. Активисты-противники застройки регулярно сообщали о нападениях и избиениях, в которых обвиняли, соответственно, сторонников строительства.

Одно из таких противостояний – события в парке «Торфянка» – попало в федеральную повестку и во многом определило дальнейшие отношения и тактику противников и сторонников строительства храмов. Среди первых – локальные гражданские активисты, желающие дистанцироваться от каких-либо политических партий. Им противостоит ряд как ангажированных (связанных с бывшими членами группировок футбольных фанатов (ЧОП «Витязь») или предположительно связанных с патриархией (ЧОП «Вера»), так и неангажированных частных охранных предприятий. Периодически им также противостоят казаки и регулярно – члены небезызвестного движения«Сорок Сороков».

Итак, в 2014 году на улице Лодочной появился временный храм, а патриархия уже планировала строительство большого храмового комплекса. Тем не менее до апреля 2016 года местные жители, как сообщает сайт противников строительства, не замечали проблемы и о планирующемся строительстве не подозревали.

Первые подозрения появились, когда территорию рядом с временной церковью оградили забором. Тогда в социальных сетях появились сообщества, координирующие деятельность активистов, и веб-сайт. Кроме того возле парка были организованы дежурства, ведь помимо храма на улице Лодочная власти Москвы планировали построить еще и стадион «с большущим полем стандарта FIFA, 100×65 м., прилегающими к нему техническими и хозяйственными помещениями и мачтами яркого освещения».

Однако претензии местных жителей к стройкам не ограничиваются личным нежеланием иметь под окнами колокольню или мачту освещения. Активисты апеллируют к санитарно-эпидемиологическим правилам [ref]СП 2.1.4.2625-10 «Зоны санитарной охраны источников питьевого водоснабжения г. Москвы»[/ref], согласно которым запрещается вырубка деревьев, находящихся на расстоянии ближе 500 метров от воды и всякое строительство на расстоянии ближе 100 метров. Более того, часть стадиона оказывается в охранной зоне ЛЭП (20 метров), проходящей возле близлежащих домов.

image4

Активисты утверждают, что по факту строительства не проводилось публичных слушаний, или местные власти не оповещали о их проведении. Однако на сайте префектуры СЗАО имеются протокол и заключение по результату слушаний, в которых якобы приняли участие 71 человек, «в том числе являющиеся жителями района Южное Тушино – 51 человек, имеющими место работы на территории, в границах которой проводятся публичные слушания – 12 человек». Интересно, что «местные жители», одобрившие строительство, во время слушаний высказывались за увеличение парковки близ стадиона (11 человек) и патрулирование территории казаками (трое).

Самоорганизовываться начали не только локальные активисты, но и члены ДСС. Движение Кормухина поддерживали и поддерживают священники из многих приходов, поэтому ситуацию со строительством храмового комплекса часто затрагивали в проповедях, призывая помочь строительству. Помощь заключалась в «силовой поддержке»: группа членов ДСС и им сочувствующие приезжали на стройку, вместе с сотрудниками ЧОП они оцепляли периметр и не давали местным жителям мешать лесорубам или строителям. Хорошо организованные, имеющие численное и физическое превосходство, натренированные «стояниями» в «Торфянке» и других проблемных точках, активисты ДСС медленно, но верно добивались своего. К моему приезду множество деревьев, оказавшихся на территории строительства стадиона, было срублено.

Помимо физического противостояния как сторонники, так и противники строительства снимают видеоролики друг про друга и выкладывают их в сеть. В то время как локальные активисты стремятся заснять провокационное поведение членов СС, последние монтируют клипы так, что нападавшими оказываются активисты. Кроме того сторонники строительства храма связали поведение локальных активистов с «технологиями Майдана».

Один и тот же человек нередко становится героем видеороликов, снятых как сторонниками строительства, так и их оппонентами. Так, например, местный житель по фамилии Закопырин в одном ролике говорит, что «лучшие моменты в жизни человека происходит либо в храме, либо возле него», а в другом видео, снятом возле храма, подбегает к людям и кричит прямо им в лица: «Сталинград! Христос Воскресе! Во имя православия рубить деревья!»

Когда я приезжаю на Лодочную улицу по адресу стройки, то не сразу понимаю, где находится парк, который защищают местные. Территория под будущий храмовый комплекс огорожена забором, на котором балллончиком выведено «верните храм». Из-под надписи проступает закрашенное «верните парк». По краю футбольного поля в кучах опилок стоят пни, на оставшихся после вырубки кустарниках повязаны поистрепавшиеся разноцветные ленточки. Территория у воды тоже не похожа на парк: плохо ухоженная, заросшая. Левее пока еще импровизированного стадиона, а точнее клеверного луга с простыми воротами, возвышается забор самостроя, за которым едва видны крыши коттеджей. Вдоль берега с крохотной собакой гуляет женщина, и от нее я узнаю первые подробности:

– Нас две недели не было, вернулись, пошли гулять, а тут все вырублено. Здесь такое противостояние было – днями и ночами дежурили! Все мы тут, в принципе, против. Если разобраться, то здесь недалеко стадион уже открыли. Да и церкви в районе есть. А вон там – бассейн. И так осталось мало природы. Здесь люди приходили летом, отдыхали с детьми. И с тобой тоже, – говорит она собаке. – Мне кажется, можно было найти компромиссное решение, хотя бы отказаться от стадиона. Народ против, но не смог свой протест отстоять. Может с храмом хоть получится, но надежды мало.

Женщина прощается и идет гулять дальше, а у пешеходного перехода, на котором еще видна надпись мелом «остановите вырубку», меня ждет активистка Александра. По опавшим листьям и свежим опилкам мы гуляем вокруг поля.

image3

– На щите написано, что вырубить собираются 277 деревьев, а посадить – гораздо меньше. Почему так?

– Вот и мы недоумеваем. Раз это комплексное озеленение, то, значит, должны посадить столько же? Но вместо этого скорее всего спилят и оставшиеся деревья, потому что границы футбольного поля доходят как раз до них. То футбольное поле, что здесь есть, оно не с подачи городских властей – местные жители сами когда-то поставили ворота. И ведь написано, что будет ремонт, но по факту это капитальная застройка. Будет искусственное покрытие, мачты освещения, административные здания — прототип поля ФИФА.

– В какой фазе находится конфликт?

– Совсем недавно, третьего октября приезжали«Сорок Сороков».

– Защищать храм?

– Да защищать всё: и храм и стадион. Они тут за все вступаются. Я тогда вышла гулять с собакой – смотрю, устанавливают забор, куча незнакомых людей, в том числе и выходцы с Кавказа, полицейские автозаки. Все эти люди орали Христос Воскрес, когда падали деревья, и дагестанцы вместе с ними. К этому моменту подоспели наши активисты, и мы попробовали перебраться через этот забор. Тогда нас и начали таскать по полю члены«Сорока Сороков».

– Кому-то предъявили обвинения по итогам?

– Да, одному предъявили якобы сопротивление полиции, должно быть какое-то разбирательство. Одна девочка якобы ударила православную активистку, а другая – Васю Киллера, когда тот начал на нее кидаться. Вася начал орать как сумасшедший, как будто ему чуть ногу не оторвали, и девушку тоже посадили в автозак. Происходил какой-то бедлам, оставалось только стоять в сторонке и наблюдать.

– А конфликт с ЧОП-ом? Недавно у вас избили активиста, что с ним сейчас?

– На следующий день после того как в первый раз приехали лесорубы, нашего активиста, Сергея, избили сотрудники ЧОП, полицейские при этом находились рядом, но ничего не предпринимали. Сейчас на него, кажется, завели административное дело, но нападавших на него к ответственности не привлекли. Кстати, ему еще и телефон испортили.

– А когда началось противостояние застройщикам?

– О том, что здесь собираются строить стадион и подворье, мы узнали в апреле, к маю начали приходить дежурить. Потихоньку в начале июня сюда начали приезжать СС, какие-то люди с красными повязками. Мы пытались посмотреть, что у них там написано, но они закрывали повязки руками. Приезжали и казаки, но с ними пока конфликтов не было. Чуть ли не каждый день мы пишем бумаги в мэрию, в природоохранные организации.

– Ответы приходят?

– Приходят отписки. Правда, из природоохранного надзора пришла информация, что тут водозабор, и поэтому строить нельзя – будущие здания попадают в запретную зону в сто метров.

– Как думаете, почему решили патриаршее подворье строить именно здесь?

– Место очень красивое. Вообще, на участки земли вокруг химкинского водохранилища не раз уже претендовали другие люди: то яхт-клуб хотят построить, то гостиничный комплекс. Ну вот теперь положили глаз на этот участок. Мне кажется, что не все понимают, что именно тут собираются построить. Защитники строительства говорят, что здесь немножко вырубят, но потом компенсируют. Но насколько мы знаем, при патриаршем подворье даже собираются построить собственный причал, а значит надо вырубать деревья по береговой линии. У патриарха же есть яхта, ему нужен причал.

– Скажите, а почему лично вы против строительства патриаршего подворья?

– Я очень давно живу на этой улице, вот мой дом – напротив, и нет никакого желания просыпаться и каждое утро смотреть на это монументальное сооружение. Я привыкла, что здесь всю жизнь было тихо и спокойно, деревья, воздух чистый. А если будет подворье, значит, будет шум и колокольный звон, значит, будет построена стоянка для приехавших, и о спокойной жизни можно будет забыть. А рядом еще этот стадион, мачты освещения…

– А что за непонятные постройки за забором?

– Да это тоже самострой какой-то, самые настоящие дачи или коттеджи. Мы на встрече с главой управы задали вопрос, что это вообще такое. Глава сказал, что разберется, но уже два месяца ничего не происходит.

image7

Подходит еще одна активистка и сразу вступает в разговор:

– За забором у нас тут зона отдыха образовалась. Все под надежной охраной, а за воротами – женщины, пьянки, непонятно что. Появились они несколько лет назад, но обратили на них внимание мы летом, когда они начали расширяться: вместо одного домика появились два. Берег себе перегородили. Мы очень раздражаем местные власти тем, что много знаем. При любом обращении к главе управы его либо нет, либо он в отпуске. От нас и с черного хода, чуть ли не через трубу бегают. А если доходит до встречи, то эти вопросы откладываются под самый конец так, что на них остается полминуты. Приходили разговаривать по поводу строительства к батюшке, а он нам – не ходите сюда, разговора у нас не получится. Ну а как не получится, если у нас половина активистов – православные? Как нас вообще можно разделять? А логика такая: вы против вырубки парка, вы против строительства храма. Раз вы против храма, то вы сатанисты, и вам тут делать нечего. Дело-то не только в храме: нас переключили на то, чтобы мы не с властью ругались и месились, а друг с другом.

– Вы говорили, что здесь, на стадионе, летом праздники проводили?

– Да, надували шары, выносили столы, игры. Ребятишки бегали, визжали. В это же время ребята-узбеки из соседнего общежития играли в футбол. Да даже просто бабушки из подъездов выносили стулья и на солнце грелись, у самого берега был островок спокойствия – вода, природа. И где это все теперь? Вы знаете, что этот парк является жемчужиной Южного Тушино? Это на здании ГБУ «Жилищник» висит огромный плакат, на котором фотография нашего парка — сияющая зеленью улица, лицо района! Чего они пеньки эти не сфотографировали и новый плакат не сделали?

Продавщица в церкви Иоанна Богослова, крупная женщина в платке, заговорщически поведала мне, что ее подруга видела местных активистов в других парках:

– Вы знаете, местные жители удивляют, потому что этих местных жителей моя знакомая видела в Куркино, и там они тоже говорили, что местные. Она их спросила напрямую, в итоге они ретировались, сказали, что живут и здесь, и там. А то, что они раздают здесь бесплатное пиво и всякие вещи…Их кто-то спонсирует, значит. Так они и зазывали на митинг – кто придет, тому банку пива, лично сама видела.

Я выпрашиваю у женщины номер телефона отца Олега, приходского священника, и у выхода натыкаюсь на пожилую прихожанку с тележкой.

– Будет храм каменный, большой, а сейчас придешь чуть попозже и приходится снаружи стоять – неохотно выдавливает она, – В другие храмы мне далеко ходить. А протестуют кто? Непонятно кто. Они, значит, другой веры? Тут же, наверное, не просто так начали строить, кто-то же разрешил? Значит, правильно все. А что деревья спилили, это плохо, конечно.

Я встречаю еще двух местных жительниц. Первая, с тележкой и артистичным голосом, отказывается представиться. Другая, Валентина Ивановна, у нее очаровательная улыбка и сосиски в руках – это для кошек. Отвлекаясь на трущихся о наши ноги зверей, они сообщают, что не против храма, но все-таки первая театрально возмущается:

– Почему именно там? Вон, где детский сад, построили какое-то бардачное заведение, там парятся с девками. Лучше бы вместо него храм построили. А церковь временную жалко, очень к ней привыкли – такая сказочная, деревянная.

Валентина Ивановна добавляет:

– Когда Онищенко выбирали, он сказал, что займется благоустройством и подворьем. Ну и чем он теперь займется? Все уже было заранее решено. Я тут живу с шестидесятого года, мы одними из первых въехали. Такой уголок был живой, природный, а теперь непонятно что делают с районом. Ох, хулиганьё, — добавляет она, но это уже кошкам.

image8

Вечером того же дня мне пишет Александра, активистка:

– Кажется, завтра будут рубить деревья, СС приедут.

В качестве подтверждения она присылает скриншот. На нем сообщение от одного из прихожан другой церкви: он не доволен тем, что их сгоняют на Лодочную помогать рабочим.

Все это выглядело как провокация, но уже в девять утра на Лодочную в самом деле приехали казаки, байкеры, члены СС, полицейские и прихожане «в штатском». Совместными усилиями они рубили деревья уже на территории храмового комплекса.

Ситуацию с вырубкой парков в Москве прокомментировала Елена Тартынская, член Московского отделения Российской зеленой лиги, организатор и участник общественных экологических инспекций и семинаров по обучению общественных инспекторов.

– В Москве сейчас вообще критическая ситуация с застройкой парков. Не только с застройкой, а вообще с противозаконными или условно-законными действиями в отношении природных территорий. Вырубка и последующая застройка – это уже крайние проявления процесса. Как правило перед этим (за несколько лет до) проходят публичные слушания, информации о которых либо нет, либо туда нагнали лояльных сотрудников ЖКХ. Проводятся липовые процедуры по изъятию земли, т.е. на момент вырубки и раскопок застройщики и чиновники могут показывать бумажки о якобы публичных слушаниях и пр. Еще бывают какие-то мутные госпрограммы вроде «200 храмов». Под эти цели тоже незаконно изымается земля. А так как свободной земли в Москве не так много, проще всего откусывать от парков.

Несколько лет назад было проще с этим бороться. Если жители сумели отследить ситуацию до подписания разрешений и пр., и активно включались, то застройку вполне можно было отбить. В Кузьминках так было со строительством храмового комплекса в сквере у кинотеатра «Высота». Отбили на этапе публичных слушаний. Жители тоже предлагали альтернативные места, а РПЦ не соглашались. Да, раньше было проще. Я знаю пенсионера из Кузьминок, который несколько лет назад один (!) отмахался от строительства двадцатиэтажного общежития в двадцатиметровой охранной зоне Кузьминского лесопарка и добился, чтобы там сделали спортивную площадку. Это еще при Лужкове было.

Сейчас все стало намного тяжелее, давление на защитников парков просто запредельное. Недавние аресты активистов Торфянки – это вообще за гранью. Честно, прогресса и просвета я не вижу. Скорее всего ситуация будет только ухудшаться. То есть прогресс, безусловно, есть — люди становятся грамотнее, самоорганизуются, образуются настоящие соседские связи и сообщества. Это очень хорошо. Люди готовы защищать свою территорию. Но, повторюсь, атаки застройщиков только усилятся. Вот, наверное, я и ответила на вопрос, почему государство взялось за экозащитников — уж слишком хорошо они сорганизовались. Того и гляди в муниципальные депутаты пойдут, погонят текущих лоббистов метлой поганой. Ну и вообще, неприятно им, когда люди не под контролем, чего-то сами делают. Но мы держимся, да. А что еще делать.

Валерий Ганненко — журналист.

Фото автора.

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=8757 1
Опиум для никого http://openleft.ru/?p=8480 http://openleft.ru/?p=8480#respond Tue, 13 Sep 2016 20:48:29 +0000 http://openleft.ru/?p=8480 14360287_1719337201661379_705110192_o

С 22 августа на телеканале “Россия 1” ежедневно проходят предвыборные дебаты: шесть кандидатов, один ведущий и около сотни “зрителей” — участников массовки. Валерий Ганненко отправился на съемочную площадку “России 1”, но не затем, чтобы слушать кандидатов, а затем, чтобы посмотреть, воздействует ли их риторика на потенциальных избирателей.

*

“Побежали, успеем!” — две женщины лет тридцати зацокали каблуками по пешеходному переходу в сторону проходной Мосфильма.

Не успели: большая группа людей уже скрылась за шлагбаумом, ведомая так называемым бригадиром.

Бригадир — человек, отвечающий за массовку на российском телевидении. Проблем с недобором у бригадиров не возникает никогда, желающие заработать триста рублей отслеживают объявления на специализированнных сайтах, записываются по телефону, облепляют рекрутера после съемок огромной толпой, выкрикивая свои фамилии. Вот и сейчас: прибежавшие к проходной женщины встали в очередь из “невостребованных”, ожидая своей участи. Очередь состоит из по собственным представлениям нарядно одетых пожилых людей, от пятидесяти и старше — сандалии с брюками, старые пиджаки, кофточки с приколотыми тканевыми розами. Встречаются и редкие вкрапления молодежи: студенты, прогуливающие первые пары ради небольшого заработка.

В очереди переживают, что теледебаты пройдут сегодня без них:

— А вдруг не позовут?

— Да как не позовут! Илья сказал, что еще одна группа будет.

— Ну а если не будет?

— Ну тогда на Алексеевскую поедем, там еще одни дебаты будут.

Мимо толпы через шлагбаум проезжает минивэн, обклеенный символикой одной “либерально-демократической” партии. Кандидаты в массовку думают, что в нем едет лидер партии, поэтому улыбаются и приветствуют проезжающую машину.

— А у меня футболка их есть, и кепка тоже, у метро раздавали — надо было надеть сегодня, — делится радостью обладания женщина лет сорока.

Но лидер, конечно, ехал не в фургончике, а в дорогой машине с водителем: как он любит говорить, предоставленной ему правительством. Гораздо больший ажиотаж вызвало появление бригадира, того самого Ильи. Илья пришел за людьми.

— Со мной пойдете вы — держите билетик, вот вы, вы и ты.

Под завистливые взгляды все-еще-невостребованных мы двинулись по следам первой группы.

— Ой, хорошо, что нас взяли, как я раз хотела на дебаты посмотреть.

— Идем по двое, не отстаем, потом поговорите, — рявкнул на отстающую пенсионерку бригадир.

Отобранных зрителей построили по двое.

— Мужчины, есть желающие в туалет? Первая дверь налево. Теперь женщины.

В пустом ангаре командный голос бригадира приобретал особенную гулкую резкость:

— Все выключили мобильные телефоны и сняли верхнюю одежду. Еще момент: внимание, хлопаем мы сдержанно. Кто-то хлопает своим кандидатам, все же понимают, что такое дебаты? Так вот, спикеров мы не “захлопываем”, вполсилы аплодируем, но хлопаем всем.

Раздав еще несколько указаний, бригадир надолго пропала, и будущие участники массовки остались, предоставленные сами себе. Обсуждение опыта телесъемок и ссоры из-за места в очереди были прерваны появлением одного из кандидатов в сопровождении свиты — прошли мимо, не обратив на стоящих внимания.

— Этот от какой партии?

— А он что, представлялся.

— На мотоцикле приехал?

— А, это вот от тех: в первый день с флажками приехали, группа поддержки их.

— Парнас!

— А сегодня вообще кто будет?

— Не знаю, у них же каждый раз другой кандидат?

— Да что вы, у них столько кандидатов нет. И партий.

— А Вольфович будет сегодня?

— Так да, литературу (минивэн с агитационной литературой — прим. ред.) же привезли. А он сказал еще в первый раз — я никого вместо себя посылать не буду.

— А Гришка (Явлинский — прим. ред.) сказал, что его никак не зовут. Но вот и вчера был, и в позапрошлый раз.

Обсуждение смолкло, когда из зала вывели двоих из первой группы — усталых пенсионеров. Их поставили “в строй”, а на их место взяли двух молодых девушек. Рокировку повторили еще несколько раз, пенсионеры остались снаружи, а я попал на съемочную площадку. За спиной все тише звучал голос бригадира:

— Не переживайте, никого не обидим.

14329351_1719337158328050_2799503_o

На съемочной площадке правила уже совсем другая бригадирша: дебелая, с микрофоном (до всех ведь не докричишься). Она рассаживала зрителей по местам в зависимости от их возраста, нарядности и еще каких-то ведомых ей одной признаков. Меня определили между группой пахнущих мускусом студентов колледжа и пожилыми ветеранами телесъемок. До начала передачи оставалась минута, и на сцену один за другим выходили кандидаты.

— Во, этого я знаю, нормальный мужик, — произнёс едва слышно из-за аплодисментов один из студентов слева.

— Жирика-то? Да, Жирик нормальный мужик, — подтвердил его товарищ.

Аплодисменты смолкли, и кандидаты начали говорить об образовании — передачу снимали первого сентября. Размеренный ход “дебатов” нарушился только пару раз: когда во время речи кандидата от Парнас из зала доносились свист и улюлюканье. Кричавших вроде бы успокоили, но в самом конце передачи они совсем осмелели и крикнули “Мальцев — вор”. На просьбу повторить сказанное на камеру кричавшие не отреагировали, а затем были проинформированы, что эта передача станет для них последней (в том смысле, что молодых людей в массовку больше не пригласят).

Когда площадку покинул последний спикер, бригадир, взяв в руки микрофон, выступила с небольшой речью в духе “Если вы уже определились с выбором, оставьте его при себе, а съемкам мешать не надо”.

Но — не определились. Ни одного из моих собеседников в очереди за гонораром не убедили выступления кандидатов в стиле “мы знаем, как лучше” (отошли от этой линии только двое: кандидат от Парнас с “импичментом Путину” и кандидат от Единой России с “мы делаем, как лучше”). Пришедшие, наслушавшись популистских высказываний, выразили симпатию только “либерально-демократической партии”, чей представитель, единственный из участников дебатов, не забыл, что перед ним — в зале — тоже сидят потенциальные избиратели, и помахал залу ручкой (возле выхода зрителей уже встречали активисты той же самой партии, раздавая выходящим листовки).

Все остальные забыли. Что Зюганов, прибегший к приему «мы вот помогли в таком-то селе, будете проездом – загляните»; что кандидат от «Родины», заявивший в пустоту «я такой же как и вы», а через минуту рассказывавший о том, что своих детей он в обычную школу не отдал, а обучает пяти языкам на дому; что остальные. Так кандидаты не заметили окружавших их избирателей, а избиратели вышеупомянутых кандидатов не услышали. Опиум для никого.

Валерий Ганненко — журналист.

Фото автора.

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=8480 0
Бесы http://openleft.ru/?p=7956 http://openleft.ru/?p=7956#comments Sun, 06 Mar 2016 16:29:13 +0000 http://openleft.ru/?p=7956 0_10eeb6_58488a8e_orig

«Вы проиграете все, это не
ваша страна, вы бесы»

Иван Катанаев,
активист «православного движения Сорок Сороков»

Торопясь с работы домой, легко не заметить появившийся во дворе огороженный участок земли. Заметив же, можно сделать вид, будто тебя это никак не касается.

На следующий день за заборчиком заснуют строители в оранжевых жилетах, через неделю появится котлован, через месяц будет готов фундамент – прорастут корни. У чего? А какая вам разница? Возмущаться поздно, скоро здесь вырастет то, что нужно кому-то кроме вас: парковка, храм, торговый центр, скоростное шоссе.

Но не все готовы закрывать глаза. Находятся люди, месяцами живущие в палатках, чтобы предотвратить застройку любимого сквера, вступающие в неравную схватку с ЧОПом, чтобы остановить проезд строительной техники.

«Открытая левая» расскажет о «горячих точках» на карте Москомархитектуры и о тех, кому не все равно, что происходит за окном.


Храм

С лета 2015 года о строительстве храма в московском парке Торфянка было сказано много слов, выкрикнуто много лозунгов. Не одна потасовка произошла между сторонниками храма и сторонниками парка, не одно заявление в полицию было написано за восемь месяцев противостояния. Вряд ли стоит повторяться, поэтому рассказ о «Торфянке» будет кратким.

0_10eead_d205aa8b_orig

Эта история уже давно должна была прийти к логическому завершению: в июле пятнадцатого Владимир Гундяев призвал стороны «отказаться от конфронтации», а осенью сторонники храма получили новый земельный участок под храм по адресу Анадырский проезд, владение 8. Казалось бы, тут-то всем и разойтись. Только ни сторонники, ни противники храма своих позиций сдавать не собирались и не собираются. И упорство в отстаивании интересов членами ДСC по-прежнему остается необъяснимым.

Можно восстановить хронологию противостояния:

30 апреля 2013 года мэр Москвы Сергей Собянин подписал постановление о строительстве храма в Торфянке (в рамках программы «200 храмов»).

Жители района подают в суд.

18 февраля 2015 отклонена жалоба о признании результатов слушаний по строительству храма недействительными.

26 апреля 2015 Мосгорсуд постановил рассмотреть жалобу повторно.

18 июня 2015 года после того как строителями был возведен забор вокруг места стройки местные жители организовали круглосуточное дежурство в парке.

8 октября 2015 на заседании Градостроительно-земельной комиссии было принято решение, что строительство на данном участке нецелесообразно. К первому ноября стройплощадка должна была исчезнуть.

Страсти по храму на время утихли, но зимой следующего года разгорелись с новой силой. Едва ли не каждые выходные в парке проводятся митинги, «стояния», читаются молебны, верещат свистки, пытающиеся их заглушить. Порой происходящее в парке напоминает военные действия.

13 февраля два КАМАЗа, груженых бревнами, проехали на территорию парка. На часах четыре часа ночи, ставка делалась на блицкриг. Молодые люди спортивного телосложения начали разгружать бревна, оказавшиеся срубом для временного храма. Но местные жители, дежурившие в палатке, вызвали сотрудников полиции, обзвонили других активистов, — и буквально через десять минут сторонники храма оказались в меньшинстве. В итоге полиция задержала нескольких активистов, доставила их в отделение, а рабочие от управы принялись загружать сруб обратно в грузовики. По информации активистов «Торфянки», водителям грузовиков «Сорок Сороков» так и не заплатили.

А 3 марта, опять же ночью, рабочие под прикрытием десятка сотрудников полиции демонтировали палатку, в которой активисты несли круглосуточное дежурство, погрузили ее в газель без номеров и скрылись, как и сами полицейские.

Позиция защитников храма – на удивление радикальная. Каждый, кто выступает против строительства – бес, нехристь, агент госдепа, член пятой колонны. Отчасти подобные радикальные взгляды объясняются прошлым сторонников храма – многие из них ранее состояли в радикальных фанатских группировках.


Футбольное поле

Футбольное поле с искусственным покрытием, спортивная площадка и автомобильная парковка. Все это собирались построить на месте футбольного поля с покрытием из настоящей травы, на котором играли местные ребята.

Елена Матвеева, заместитель главы управы района Левобережный по работе с населением, в интервью каналу ТВЦ обещала, что местные жители смогут пользоваться спортивной площадкой и футбольным полем совершенно бесплатно, но сами местные жители ей не поверили. Жители уверены, что строится очередной закрытый спортивный объект, который пополнит чей-то карман.

1440435851_866333_17

Протесты в парке Дружбы начались приблизительно в одно время с событиями в парке Торфянка, но противниками местных жителей выступили не «православные активисты», которых защитники Торфянки уже знают в лицо и по именам, а безликие сотрудники «казачьего отряда быстрого реагирования» (КОБР), охранявшего стройку.

Двое активистов блокируют маленькую дорожку, огороженную цветочными клумбами. За их спинами – КАМАЗ со строительным мусором, который застройщик собирался вывалить на территорию футбольного поля. Видеокамера снимает приближающихся сотрудников КОБР: их около десяти, одеты в черные штаны, куртки, берцы, капюшоны, на некоторых – черные очки. Крепкие мужчины легко отталкивают защитника парка, неустанно матерясь. Мужчина лежит на земле, машина беспрепятственно проезжает. Не каждая встреча ЧОП и местных жителей заканчивалась так: часто грузовики и строительную технику удавалось задержать, иногда же активисты оказывались в больницах с черепно-мозговыми травмами. Особенно жестко КОБРовцы действовали по ночам, когда можно не скрывать лиц. Потоки мата, удары направо и налево, защитники парка говорят, что и кастетами.

А пока защитники своими телами останавливали грузовики, в кабинетах, пропахших казенным запахом, обитых дешевыми панелями «под дерево», на закрытых голосованиях решалась судьба парка.

Мне удалось поговорить с Полиной Гершберг, активисткой, защитницей парка Дружбы. Восьмого сентября 2015 года Полина с единомышленниками пыталась остановить бульдозер строителей и подверглась нападению со стороны сотрудников КОБР.

— Почему вы пошли защищать парк?

 Люди, вышедшие на защиту нашего парка — очень разные, не объединенные общими интересами. Так получилось, что этот парк и та поляна в бывшем карьере, которую сейчас застраивают, близки и дороги каждому по-своему: в нем гуляют и отдыхают от городского шума пенсионеры и мамы с детьми, там могли тренироваться и проводить соревнования спортсмены — регбисты, софтболсты, авиамоделисты; там проходили собачьи выставки и просто гуляли люди с собаками. Лично я там в детстве играла в футбол, каталась с горки, а в последние годы занималась бегом.
Благоустройством парка занимались, в том числе, местные жители, многие из которых до сих пор живут в нашем районе. Решение строить там спортивный комплекс было принято властями без диалога с жителями, с полным наплевательством на их желания, и у людей просто не оставалось другого варианта доносить свои протесты. Если бы этот вопрос можно было решить иначе, без полугодового стояния в парке, с нападениями непонятного казачьего ЧОПа и давления со стороны префектуры и полиции… Но увы.

— Были ли вы готовы к тому, что конфликт с застройщиком превратится в физическое противостояние?

На самом деле, этого, конечно, стоило опасаться, но еще раз повторюсь, когда ты обычный человек, спокойно живущий в своем районе, и внезапно попадаешь в ситуацию подобного противостояния, ты просто не знаешь, как оно бывает. Сейчас подобные вещи происходят по всей Москве, и люди, которые выходят защищать свои районы, наверное лучше ориентируются в происходящем. Когда начиналась наша борьба, мы знали мало и не были, конечно, морально готовы к такому развитию событий, хотя его как раз стоило ожидать. Для многих наших жителей было шоком то, как могут вести себя представители застройщика, представители власти.

— Что известно о КОБРах?

В ответах прокуратуры по этому поводу — нечто невнятное. То это ЧОП «КОБР», то некий «Казачий отряд быстрого реагирования», нанятые застройщиками; то казачье общество Вешняки-Кусково, почему-то очень специфическим образом охранявшее общественный порядок в Левобережном районе… Документов их мы не видели, настоящий статус, на основании которого они находились в парке и применяли силу к людям, неизвестен. Также до сих пор неизвестен статус открытых по поводу их действий уголовных дел: опять-таки, если опираться на ответы из прокуратуры, то они противоречат друг другу: то ли дело открыто, то ли дела вообще не было.
Вообще же, нападавших в лицо узнали: многих из них видели на аналогичных силовых акциях, на которых нужно было устранять сопротивление жителей, например, при сносе гаражей.

— Расскажите о событиях восьмого сентября, как все было?

8 сентября 2015 – между 4 и 5 часами утра 20-30 мужчин в форме с надписью «КОБР» жестко вытеснили защитников парка, требовавших оснований для завоза строительной техники в ночное время и пытавшихся дождаться полицию. Людей бросали о забор, на землю, заталкивали на территорию стройплощадки. Пострадало около десятка местных жителей, в том числе пенсионеры и женщины. Двое (в том числе я) госпитализированы с ЧМТ, сотрясением мозга и ушибами, остальные также получили травмы и ушибы. Утром и днем продолжались нападения на людей, в том числе зафиксированные в прямом эфире корреспондентами телеканала «Дождь».

Полиция, включая начальника ОВД Левобережное Степанова, присутствующего на месте конфликта, в происходящее не вмешивалась как утром, так и днем, позже. Первый вызов о подозрительных людях в парке на 112 был сделан жителями в 4:15 утра, вызовы о нападении на людей – начиная с 4:45, прибыли сотрудники полиции более чем через час после первых вызовов (около 5:30). Полицией были задержаны двое защитников парка, хотя видеоматериалы никак не подтверждают, что они не повиновались требованиям полицейских, их невиновность подтвердилась позже на суде. Ни один сотрудник КОБР задержан не был

— Что сейчас происходит на стройке? Удалось ли отстоять «Дружбу»?

В декабре, после принятия пресловутых поправок в градостроительный кодекс, по-видимому, пришло указание полиции действовать с жителями жестко. Это можно видеть по недавним событиям в Раменках и Теплом стане; в парке Дружбы 16 декабря были задержаны жители — вызвали полицию, жалуясь на шум от ночных работ и обратили внимание приехавшему наряду на отсутствие документов на работы у застройщика. Семь человек продержали 12 часов в отделении без составления протокола.

Сейчас жители продолжают писать письма в инстанции с жалобами, на которые приходят отписки; недавно остановили работы по прокладке кабеля, которые вели прямо через высаженный осенью в память о режиссере Коршунове вишневый сад. По-прежнему, единственным способом достучаться до чиновников остается выход на улицу, что очень печально.


Дорога

У жителей района Раменки большой опыт конфронтации с застройщиками. Еще четыре года назад стало известно о планах ООО «Монарх-центр» приступить к строительству трех жилых домов на территории парка 50-летия Октября. Одновременно с «Монархом» территорией парка заинтересовалась ФГОУ ВПО «Академия ФСБ РФ», решившая построить на территории учебный корпус. Документов на стройку «Монарх», как водится, не предоставил, да и не могло быть у ООО никаких документов, так как территории эта является природоохранной. Жители района вышли на протест, «оседлать» который сразу же попытались члены партии «Справедливая Россия». Должность генерального директора ООО «Монарх» в то время занимала Марина Евгеньевна Гребнева, ныне проректор МГУ. Строительство жилых домов затормозилось, но вновь всплыло в 2015 году, когда стали известны планы по застройке территории МГУ. Входит в эту территорию и часть парка. Но на застройке парка проблемы местных жителей не закончились.

vHUMwB2658g

В 2014 году Москомархитектура утвердила план земельного участка для проектируемого проезда 3538 от Мичуринского проспекта до Никулинского суда. По плану Москомархитектуры проектируемый многополосный проезд будет проходить вплотную к заборам школ и детских садов, в пятнадцати метрах от подъездов жилых домов, в результате дома и школы окажутся по разные стороны проезда. Дорога-убийца, как окрестили ее местные жители, не предусматривает возле учебных заведений ни лежачих полицейских, ни наземных пешеходных переходов, лишь подземный (да и то, на расстоянии от школы), что лишний раз говорит о планах строительства многополосного проезда. Ради дороги Москомархитектура планирует снести детскую площадку для детей с особенностями развития, уничтожить мемориал и аллею, посвященные юбилею победы в ВОВ, а также поделить надвое Общеобразовательный комплекс 1434. Множество вопросов у местных жителей и к целесообразности проекта вообще (Мичуринский разгрузится, как только завершится строительство двух станций метро), эстетической и экологической сторонам проекта.

Но все вышеперечисленное – не самое страшное в этой истории. Методы работы подрядчика гораздо хуже самого проекта.

Робкие попытки рабочих приступить к началу стройки срывались активистами. Поэтому для «обеспечения безопасности на строящемся объекте» были привлечены господа в военизированной одежде.

На этот раз местным противостоял ЧОП «Амон-защита», позже смененный ЧОПом «Старк». Но жители говорят, что это одни и те же люди.

К обороне от ЧОПа жители Раменок подготовились основательно – подъезд к стройке был перекрыт бетонными блоками, противотанковыми (!) ежами, засыпан снегом. Но третьего февраля при помощи экскаватора снег был раскидан, и рабочим освободили проход. ЧОП принялся раскидывать людей, пытавшихся помешать проезду строительной техники. Именно эта техника и сыграла решающую роль в столкновении: в ход был пущен ковш строительного экскаватора. Раскидавший кордон из снега, экскаватор с легкостью раскидал и активистов. Поначалу полиция в происходящее не вмешивалась, лишь теснила жителей от техники, но потом все-таки вмешалась… Задержав четверых местных жителей и доставив их в ОВД. Наталья Чернова, кандидат экономических наук, после удара ковша была госпитализирована.

В связи со строительством дороги вновь всплыла фамилия «Гребнева». Жители Раменок говорят, что к рабочим приезжал человек, похожий на мужа Марины Гребневой, который приказал им «плевать на местных жителей» и продолжать работу. Но Гребневы – не главные заинтересованные лица. Стройку связывают с еще одним именем, с именем предполагаемой дочери президента, Катерины Тихоновой. Муниципальный депутат Марина Ивлева предполагает, что дорога будет вести к «научно-технологической долине МГУ», проекту, одним из кураторов которого является госпожа Тихонова. Поэтому, по мнению депутата, власти «так нагло и с применением силы пытаются пропихнуть этот проект».

***

Таких горячих точек в Москве не одна и не две. Они есть практически в каждом районе города. Полина Гершберг рассказала мне, что жители протестуют в парке у Головинских прудов, на Ходынке, в Дубках, в Березовой роще, в Коптево, в Савеловском и Даниловском районах. И с каждым годом таких мест будет становиться все больше и больше. Возможно, в скором времени жителям придется бороться против застройки территорий, недавно расчищенных от «самостроя» мэром Москвы. Бесы проникают через самые слабозащищенные места и обосновываются там надолго. Изгнать бесов трудно, они не гнушаются ни шантажа, ни применения физической силы. Иногда же приходят они в овечьей шкуре, прикрываясь заботой о жителях района и религиозной символикой, но очень быстро проявляют свою настоящую волчью сущность.

Валерий Ганненко — журналист.

Публикация этого текста стала возможной благодаря поддержке читателей «Открытой левой». Пожалуйста, помогите нам развиваться и публиковать больше подробных репортажей о социальном активизме и борьбе работников за свои права.

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=7956 1