Гюни Исикара — Открытая левая http://openleft.ru Один шаг действительного движения важнее целой дюжины программ (Маркс) Sun, 05 May 2024 12:45:23 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.9.25 Что же случилось в Турции? http://openleft.ru/?p=8368 http://openleft.ru/?p=8368#respond Thu, 21 Jul 2016 07:13:46 +0000 http://openleft.ru/?p=8368 erdo

В пятницу, 15 июля около 10-15 вечера, части Турецких вооруженных сил перекрыли  в Стамбуле два главных моста через Босфор. Другие части, патрулировавшие набережные, призывали прохожих покинуть улицы, так в стране введено чрезвычайное положение.

Стамбульский аэропорт Ататюрк был захвачен и закрыт военными, которые сразу же приступили к разоружению городской полиции. В это же время танки выдвинулись к Анкаре, над столицей кружили военные вертолеты, повсюду были слышны звуки выстрелов.

 

Путч начинается и завершается

 Постепенно всем стало понятно, что часть военных предприняла попытку переворота. Однако путчистам потребовалось полтора часа, после ее фактического начала, чтобы наконец сделать официальное заявление. Задолго до этого премьер-министр Бинали Йылдырым из правящей АКП успел жестко прокомментировать происходящее по телевидению, заявив о начавшемся перевороте и призывав народ к сопротивлению. Уже позже военные все-таки захватили радио и телевидение, и зачитали свою декларацию.

Учрежденный армией «Совет за мир дома» ( это название – прямая отсылка к анти-экспансионистскому лозунгу, провозглашенному Мустафой Кемалем: «Мир дома, мир во всем мире») заявил, что принимает власть в стране для того, чтобы восстановить демократические и секулярные принципы турецкой Конституции, попранные правительством Эрдогана.

Столкновения разворачиваются в Стамбуле и особенно в Анкаре, где сосредоточены большинство государственных органов. Только ближе к полуночи заговорщикам удается взять под контроль здание командования Турецких вооруженных сил и арестовать его руководителей, включая начальника штаба Хулуси Акара. Его также заставили публично одобрить заявление путчистов. Парламент, дворец президента, управление безопасности и ряд других зданий государственных органов были атакованы военными вертолетами, тогда как танки патрулировали все стратегически важные районы города. Самая серьезная атака с воздуха была предпринята на здания службы безопасности и командования полицейским спецназом – обе этих структуры известны наиболее лояльные Эрдогану и правящей партии.

Довольно быстро стало понятно, что переворот не только не планировался генеральным штабом армии, но был предпринят прямо против его воли. Заговорщики в основном представляли жандармерию, военную авиацию и частично танковые войска. В целом, не было похоже, что кто-либо из высокопоставленных генералов был вовлечен в подготовку переворота, несмотря на то, что многие из них были в последствии арестованы.

Когда реальное соотношение сил путчистов и правительства стало понятно, многие представители генералитета (например, такие, как командующий Первой армией Умит Дундар) начали сами звонить в эфир телеканала CNN Turk, чтобы публично осудить переворот как антиконституционный и призвать вернуться в казармы вовлеченных в него рядовых солдат.

Тем временем один за другим посыпались заявления оппозиционных партий и отдельных влиятельных политиков. Крайне правая Партия националистического движения (MHP), кемалистская Республиканская народная партия (CHP) и про-курдская Демократическая партия народов (HDP) поспешили осудить попытку переворота.

Бывший президент Республики Абдулла Гюль, которого было принято считать близким к бывшему союзнику правящей AKP, а ныне политическому эмигранту Фетуллаху Гюлену, жестко осудил переворот. С такой же позицией успел оперативно выступить бывший премьер Ахмет Давлетоглу, которого Эрдоган отправил в отставку несколько месяцев назад.

В полпервого ночи Эрдоган наконец сам вышел на связь с ведущими прямого эфира CNN Türk, используя FaceTime из некого секретного укрытия. Он обвинил «параллельную структуру» и «Пенсильванию» в заговоре против своей законной власти. Значение этих кодовых слов в турецком политическом словаре давно всем известно – они означают Фетуллаха Гюлена, с 1999 года живущего в своей резиденции в Пенсильвании, и его сторонников внутри Турции. Эрдоган также прямо призвал людей выходить на улицы и сопротивляться. Его призыву практически немедленно последовали тысячи обычных граждан. Одновременно с аналогичным воззванием выступил Мехмет Гюрмез, министр по делам религии. По всей стране в мечетях началась мобилизация верующих на уличные акции в поддержку президента.

Теперь про-правительственные силы – полицейский спецназ и лояльные военные – приступили к захвату опорных пунктов мятежников. Они были поддержаны не только тысячами гражданских сторонников Эрдогана, но и легко вооруженными группами партийных боевиков AKP, которые в последние годы не раз использовались для провокаций на оппозиционных демонстрациях.

За пределами Турции международному сообществу понадобилось некоторое время, чтобы разобраться в происходящих событиях и начать их комментировать.

Первая реакция американского госсекретаря Керри звучала немного двусмысленно – не обозначив поддержки законному президенту, он лишь выразил надежду на «мир и стабильность» . Однако немного позже Барак Обама однозначно осудил попытку переворота. Сразу после этого начался вал похожих заявлений с поддержкой Эрдогана от правительств разных стран и международных организаций.

Когда Эрдоган наконец выступил вживую перед телекамерами в стамбульском аэропорту около четырех ночи, его сторонники уже могли праздновать победу. Вооруженные столкновения еще продолжались в Анкаре, но всем было ясно, что путч уже проигран.

 

Почему переворот провалился?

 Вся цепочка событий прошедших выходных ясно показывает, что переворот был исключительно плохо организован. Вообще, сложно представить, что кто-то с самого начала мог всерьез поверить в его успех.

1) Переворот не был политически подготовлен

Похоже, попытке переворота не предшествовала никакая идеологическая и политическая работа. Любой военный переворот в принципе не представим без такого сопровождения, а тем более – этот конкретный, который мог победить, лишь завоевав в первые же часы на свою сторону симпатии всех политических и общественных сил страны, недовольных режимом Эрдогана.

Несмотря на широко распространенные оппозиционные настроения, публично, как уличная сила, проявили себя только сторонники правительства и противники переворота.

Для того, чтобы получить поддержку и признание значительной части турецкого общества, путчисты должны были с самого начала обозначить прозрачную процедуру перехода власти от AKP к коалиции альтернативных гражданских сил. Ничего подобного сделано не было.

Переворот был исключительно неожиданным в первую очередь для тех, кто по идее мог бы его поддержать. Многие оппозиционно настроенные граждане были подавлены, пассивно наблюдая за развитием событий. В этих кругах переворот выглядел как безнадежная затея, напоминавшая лишь дурное повторение армейских мятежей недавней турецкой истории.

Среди путчистов не было хоть сколько-нибудь узнаваемых лиц (даже их обращение к нации зачитывала телеведущая, не имевшая отношения к перевороту), что лишь увеличило отчуждение между заговорщиками и обычными людьми.

2) Путч был политически изолирован

Переворот оказался исключительно быстро изолирован в политическом пространстве. Все ведущие политические и даже экономические акторы почти сразу осудили мятеж: не только правящая AKP, но и весь спектр оппозиционных партий, одна за другой сделали похожие заявления. К ним сразу присоединился представитель одного из главных объединений турецкого финансового капитала, TÜSIAD. Лишенные какой-либо поддержки извне, восставшие армейские части были легко блокированы полицией и гражданскими сторонниками правительства.

3) Вовлеченные в мятеж солдаты не были его идейными сторонниками

Из-за неосведомленности и неуверенности большинства своих рядовых участников, путчисты не могли действовать с жестокостью и решимостью, необходимой, чтобы одержать верх. Мятежники должны были быть готовы открыть огонь, начать артиллерийский обстрел и рассеять толпу сторонников правительства. Однако многие солдаты практически сразу сдавались полицейским, предпочитая тюрьму расправам со стороны толпы.

Даже фотографии основных мест действия в ночь переворота – например, у моста Фатих Султан Мехмет в Стамбуле, — ясно видно качество человеческого материала провалившегося путча: неуверенные в своей правоте солдаты и младшие офицеры, которые практически сразу дрогнули. Многие солдаты, которые должны были контролировать улицы, позже признавались, что просто подчинились приказу выдвинутся на учения и были сильно удивлены, узнав, что оказались участниками настоящего военного переворота. Некоторые из начали сразу дезертировать как только поняли, что происходит на самом деле.

4)  Мятежники не действовали решительно

Путчисты не смогли использовать даже свои немногочисленные преимущества: а именно, непродолжительное господство над воздушным пространством Анкары. Несмотря на это, они не предприняли ни одной серьезной атаки с воздуха, которая могла бы нейтрализовать противников переворота из полиции и спецслужб. Мятежники лишь смогли захватить здание армейского Генштаба. Премьер-министр и президент также с самого начала находились в безопасности, и смогли оперативно возглавить гражданское сопротивление непопулярному перевороту.

5) Видя неуверенность путчистов, большинство офицеров отказало им в поддержке

Несмотря на то, что Генштаб не был изначально вовлечен в планирование переворота, многие высокопоставленные генералы могли бы поддержать его уже после начала, если бы он был лучше организован.

Очевидно, что любой переворот, направленный против правительства, не имеющий радикально-революционных задач, но стремящийся лишь к перераспределению власти внутри правящей элиты, может завоевать на свою сторону высших офицеров в тот момент, когда они осознают высокую вероятность его успеха.

coup3

Преждевременный переворот?

 Организационная и политическая слабость переворота наводят на мысль, что это действие было по каким-то причинам предпринято преждевременно, без достаточной подготовки (мы пока опускаем мысль о том, что весь мятеж представлял собой грандиозною провокацию, которой изначально дирижировал Эрдоган).

Сам президент, выступая с речью в ночь переворота в аэропорте Ататюрк, назвал его благословением Аллаха, который дал возможность «очистить» армию от внутренней заразы. Эрдоган действительно долго ждал такого момента, так как армия оставалась последним элементом государственного аппарата, полностью независимым от правящей партии.

Многими журналистами (например, Ахметом Сиком ) отмечалось, что по правоохранительные органы давно планировали на 16 июля некую операцию против анти-правительственных элементов в армии. В этих внутренних полицейских ориентировках также утверждалось, что переворот начнется в августе, перед заседанием Высшего военного совета (YAŞ), на котором планировалось объявить о новой процедуре утверждения правительством всех ключевых решений, относящихся к армии.

Иными словами, после полицейской операции 16 июля, все оппозиционные элементы внутри армии должны были быть отправлены в отставку и заменены лояльными кадрами на заседании YAŞ. Страх перед таким поворотом событий мог вынудить офицеров начать переворот раньше времени.

Хотя это кажется вполне вероятным объяснением недавних событий, все равно остается непонятным – так что же это были за оппозиционные элементы? Очевидно, что такие силы существовали до конца 2015 года, когда началась эскалация войны в северном Курдистане.

С этого времени турецкая армия, которая в прошлые годы утратила свою политическую роль, снова начала возвращаться на сцену как органичная часть репрессивного государства (другие элементы которого уже давно находились под влиянием правящей AKP).

Все генералы и их сторонники, арестованные в 2007 году в рамках репрессивной кампании AKP за контроль над армией, были к 2015-му освобождены из тюрем, а уголовные дела в их отношении приостановлены. Эрдоган даже заявил, что правительство было намеренно введено в заблуждение гюленистами, которые несут ответственность за массовые аресты офицеров. Репутация армии была полностью восстановлена. Буквально за несколько дней перед попыткой переворота, армия была наделена особыми полномочиями, которые давали законное прикрытие ее кровавым действиям в северном Курдистане.

Все это конечно не значит, что армия была полностью подавлена политической гегемонией AKP. Напротив, правящая партия была вынуждена пойти на уступки армии после того, как того, как был разрушен союз Эрдогана с его важным союзником внутри государственного аппарата – религиозным объединением Гюлена. Тогда стало понятным, что без примирения с армией AKP не в состоянии самостоятельно начать полномасштабные операции против курдского освободительного движения. Им была необходимы верная тяжелая артиллерия и пехота, участие которых могло обеспечить только высшее военное командование. Генеральный штаб был вполне доволен этим новым альянсом и планировал использовать его для восстановления своего влияния на государственный аппарат и общество. Совершенно очевидно, что у них не было никаких причин планировать переворот.

Тем не менее, с событий 2013 года в Гези-парке было очевидно, что существуют серьезные противоречия на всех уровнях государства и общества. С того времени политическая и экономическая нестабильность, социальные потрясения, и последующий внешнеполитический кризис постоянно подогревали ситуацию и увеличивали риск краха всей системы.

Последнее развитие этого внутреннего кризиса были связаны с отставкой премьера Ахмета Давутоглу и высокой политической ценой, которую приходилось платить за возрастающую угрозу тотальной войны в Северном Курдистане.

Предотвращение системного риска и стабилизация буржуазного порядка, вероятно, были главными мотивами действий мятежников, и в особенности высокопоставленных командиров, которые готовили переворот или оказывали ему поддержку уже в процессе. Тот факт, что некоторые офицеры планировали переворот, присоединились к нему, или хотя бы до последнего момента сомневались, к какой стороне примкнуть, уже показывает насколько непростой продолжает оставаться политическая композиция турецких вооруженных сил.

Похоже, что некоторые офицеры открыто поддержали правительство, когда стало очевидно, что путч провалился. И есть подозрение, что кровавая пиррова победа турецкой армии в Северном Курдистане стала дополнительным фактором этого внутреннего разложения армии.

Представляется вероятным, что сторонники Фтуллаха Гюлена внутри вооруженных сил также были вовлечены в попытку переворота. Известно, что гюленисты всегда предпочитали работать в гражданских, полицейских или судебных институциях, нет никаких причин полагать, что они не пытались завоевать поддержку в армии (несмотря на то, что она всегда оставалась оплотом светского кемализма, а значит – неблагоприятной средой для исламской религиозной пропаганды). И даже если у гюленистов были сторонники в армии, то их столкновение с AKP на этом поле могло произойти только в том случае, если бы у них не оставалось больше никаких позиций в других государственных структурах.

Несмотря на то, что ключевые руководители переворота были гюленистами, вполне возможен тактический союз идеологически далеких кемалистов и религиозных сторонников Гюлена против общего врага и вокруг общей внешнеполитической перспективы ( и те, и другие придерживаются четкой про-НАТОвской ориентации).

В любом случае, большинство военных и особенно руководство Генштаба не оказали никакой поддержки перевороту. Для них существующий баланс сил и альянс с AKP вполне приемлемы, так как работают, в конечном счете на восстановление влияния армии в обществе и государстве.

Армии уже удалось добиться от правящей партии корректировки внешней политики в сторону более традиционной для Турции установки на сотрудничество с другими странами НАТО, при сохраняющихся трениях с Россией и отказе от прямой военной интервенции в Сирию.

И тем не менее, армия и сторонники AKP в госаппарате остаются независимы друг от друга и следуют каждый своей собственной повестке. «Очищение» армии, которое сейчас предпринимает Эрдоган, не сможет устранить в будущем вероятность новых, более серьезных, попыток переворота. Во многом это будет зависеть от способности AKP сдерживать кризис, который она сама же породила.

Ответ Эрдогана

Во время боёв в пятницу и субботу триста человек погибли, полторы тысячи — получили ранения. Реакция Эрдогана и его приближенных последовала незамедлительно. На участников попытки переворота и причастных к ним обрушилась волна репрессий.

К понедельнику почти восемь тысяч человек были задержаны по подозрению в участии в организации переворота. Среди них больше шести тысяч солдат; семьдесят высокопоставленных офицеров, генералов и адмиралов; около семисот пятидесяти занятых в системе судопроизводства; тридцать человек принадлежат к Высшему Совету судей и прокуроров (HSYK); двое — члены конституционного суда (AYM). Триста шестнадцать задержанных были арестованы с понедельника. Задержания продолжаются, и, согласно заявлению министра юстиции, число задержанных будет расти.

Начиная с ночи пятницы, Эрдоган и его правительство призывают людей занять городские площади, чтобы таким образом изъявить «национальную волю». Никакой другой случай не позволил бы Эрдогану мобилизовать людей в таком масштабе, консолидировать массовую поддержку и выдать свою силу за воплощение демократии в Турции. Несмотря на то, что в первый день число вышедших на улицы не оправдало ожиданий, некоторые небольшие, но хорошо организованные радикальные исламистские группы расширили свое влияние.

Многие молодые солдаты, не подозревавшие о том, что они стали частью попытки переворота, были избиты. Их пытали и почти линчевали на улице. Видео в социальных сетях свидетельствуют о том, что систематические избиения и пытки продолжаются в местах заключения. На улицах звучат лозунги «Ya Allah, Bismillah, Allahu Ekber» («Во имя Аллаха, Аллах един»). Почти сразу стало понятно, что всё это значило: субботней ночью вооруженные группы атаковали алавитские и курдские районы, известные своми левыми настроениями, такие как Гази и Окмейдани в Cтамбуле, Тузлучайыр в Анкаре и Армутлу в Антакье. Одна группа атаковала Мода, район баров и ресторанов, выкрикивая, в том числе, лозунги против употребления алкоголя.

Полиция поддержала несколько нападений, особенно когда левые районы оказывали сопротивление. Жесткое столкновение произошло в Гази, где левые отбили несколько улиц, вооружившись против толпы фашистов. Все эти атаки провалились — им было оказано сопротивление. Они, однако, позволяют оценить характер подъема масс по призыву Эрдогана. Он хочет не только подавить мятежников, но усилить давление на оппозиционные слои общества и восстановить подорванную гегемонию с помощью массовой мобилизации справа.

 В прошедшие выходные толпы прерывали речи Эрдогана одним и тем же лозунгом: «Мы хотим казни». Ответ Эрдогана был почти утвердительным: «Требовать этого — ваше право». Очевидно, что если смертная казнь будет снова введена для «террористов» и «предателей», то найти виновных будет нетрудно. Турецкое правительство привычно к классификации всех оппозиционных действий в качестве террористических.

coup-2 

Что дальше?

Сейчас Эрдоган кажется явным победителем. Именно это событие было ему необходимо, чтобы восстановить доверие людей и взять инициативу в свои руки. Неудивительно, что он назвал попытку переворота «благословением Аллаха», которое позволит произвести «очищение» армии. Еще важнее то, что Эрдоган превратился в демократического героя, способного сплотиться с народом, минуя правительство. Свидетельство тому — первые шаги после подавления попытки переворота. Правительство твёрдо настаивает на экстрадиции Гюлена, в то время как госсекретарь США Джон Керри подчеркивает, что турецкая сторона обязана предоставить ему легитимные доказательства участия имама в мятеже.

Нет сомнений в том, что Эрдоган использует эту возможность для укрепления президентской власти. Поскольку его популярность достигла небывалых высот, он, вероятно, потребует внеочередных выборов или референдума поздней осенью или зимой. В то же время, в приступе недоверия к армии, он выстроит новый, безоговорочно преданный ему департамент полиции и войск спецназа.

Тем не менее, в вопросах «физической» силы он так ничего и не добился. Напротив, многие командующие армией в Северном Курдистане были арестованы. Среди них и  высокопоставленный генерал, совсем недавно провозглашенный главным героем этой войны. Он прославился после руководства операциями в Джизре и Суре, центрах Курдского движения, где яростные противостояние между курдами и правительственными силами длилось на протяжении нескольких месяцев. После «зачистки» Джизре и Сур генерал, ответственный за бесчисленные преступления и нарушения прав человека, был объявлен предателем. Высокопоставленные офицеры в Хаккяри и Ширнаке также были заключены под стражу. Эти области находятся в регионе доминирования Рабочей Партии Курдистана (PKK).

Представляется важным то, что часть военно-воздушных сил также принимали участие в попытке переворота, в то время как именно реактивные истребители остаются важным  преимуществом турецкой армии  в войне против PKK. В целом среди восставших было много участников войны в Северном Курдистане. Это ясно показывает, что на этом фронте дела у Турции идут не так уж хорошо.

Ранним утром 16 июля PKK опубликовала заявление, согласно которому попытка переворота — это столкновение противоборствующих государственных сил, и что курды, как и все демократические движения, должны избегать участия в конфликте. Было бы удивительно, если бы PKK не воспользовалась ситуацией.  Против курдов действуют полицейский спецназ и наёмные войска, но без вооруженной поддержки армии равновесие сил существенно смещается в сторону их сторону. Мы не можем знать, что предпримет PKK на поле боя, но, кажется, что она уверенно идет к цели. Курды внимательно наблюдают за действиями Эрдогана —  если он усилит военное напряжение, они ответят ему соответствующим образом.

В то же время, существует вероятность реализации неожиданных сценариев разрешения конфликта в том случае, если военный баланс сил сдвинется настолько, что продолжение войны станет невозможным для турецкого государства.Помимо этого, уровень поддержки Эрдогана на улицах, кажется, не оправдал ожиданий. Другими словами, много людей вышли в его поддержку, но еще больше остались дома. Возможно, потому что они не верили в предупреждения AKP о сохранении угрозы, поскольку мятеж был быстро подавлено. Но может и потому, что AKP потеряла свою былую силу. Что бы ни происходило, ближайшие дни и недели чрезвычайно важны. Эрдоган может использовать стремительность реакции не только для наказания мятежников, но и для  усиления атак на оппозицию.

Это настолько очевидно, что Джон Керри публично озвучил свои опасения о том, что Эрдоган может использовать провал вооруженной попытки переворота для решительного удара по демократии. Безусловно, это станет превышением полномочий, которое приведет к тяжелому кризису и, быть может, к новому, куда более жестокому мятежу.

Так, Верховный представитель ЕС по иностранным делам Федерика Могерини предупредила турецкое правительство о том, что попытка переворота не является поводом для нарушения закона. Она также добавила, что введение смертной казни повлечет за собой проблемы в контексте отношений Турции и ЕС. На той же пресс-конференции, Керри заявил, что нарушение демократических принципов поставит под угрозу членство Турции в НАТО.

В конечном счете, случившееся в последние дни и то, что произойдет дальше, не имеет отношения ни к военному перевороту во имя демократии ни к демократии, выступившей против военного переворота. Это борьба между военным мятежом и государственной реакцией, чьи последствия укрепят авторитаризм и усугубят кризис, вместо его разрешения. То, что сейчас представляется триумфальным возвращением Эрдогана, может оказаться отравленной чашей.

 

Оригинал

Авторы — Гюни Исикара, Алп Кайсерилиоглу, Макс Циргаст — исследователи и независимые журналисты из Стамбула и Вены

Перевод Ильи Будрайтскиса и Галины Кукенко

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=8368 0