Мнения — Открытая левая http://openleft.ru Один шаг действительного движения важнее целой дюжины программ (Маркс) Sat, 04 May 2024 07:30:41 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.9.25 Никита Кадан: «Правые и горизонтальные?» http://openleft.ru/?p=1966 http://openleft.ru/?p=1966#respond Thu, 27 Feb 2014 11:58:15 +0000 http://openleft.ru/?p=1966 kadanСегодня очевидно, что общественный консенсус в Украине сильно сдвинулся вправо. Распространенное в либеральной среде суждение, что крайних националистов можно сначала использовать как таран против тупой силы старого режима, а потом маргинализировать, — уже выглядит не только цинизмом, но и наивностью. «Правый сектор», показав на фоне соглашательства оппозиционной троицы способность к решительным действиям и готовность к жертвам, вполне заслуженно вошел в центр общественной жизни и — уже вместе со «Свободой» — создает ее новый идеологический каркас. К тому же «Правый сектор» претендует на места в системе госбезопасности. Но кроме общего поправения есть и другая тенденция — к горизонтальным связям, самоорганизации. Правые показали на Майдане способность к низовому взаимодействию, но это взаимодействие типологически не-правое, не-иерархическое. Сейчас они, входя в полицейские ведомства, занимают более подобающие позиции, а самоорганизация остается менее воинственным людям, которые реализуют ее на местах. Если правые — говорю не только о «Правом секторе» — будут встраиваться во властные вертикали, то низовая самоорганизация сможет изменить общественную структуру как бы на молекулярном уровне. И, возможно, правые иерархии таким образом лишатся твердой почвы.

Никита Кадан — художник.
]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=1966 0
Мария Кочкина: «Зависимая экспертиза и обычный пиар» http://openleft.ru/?p=1949 http://openleft.ru/?p=1949#respond Tue, 25 Feb 2014 15:54:34 +0000 http://openleft.ru/?p=1949 7kbOyMg3pBQНа одном из курсов по политическим наукам мне и моим коллегам рассказывали о том, как писать аналитические записки. Аналитическая записка – это работа исследователя или группы исследователей, раскрывающая суть какой-нибудь проблемы, чаще всего социального или политического характера. В ней эксперты дают практические рекомендации по изменению текущего положения дел. Такой документ делается либо по заказу организаций или лиц, которым приходится принимать решения, либо по инициативе авторов самой записки, желающих повлиять на ситуацию, что делает написание таких работ своего рода интеллектуальным активизмом для флегматиков. Осваивая этот довольно непростой жанр, мы понимали, что в России нам этот навык совершенно не пригодится, потому что в зазеркальных условиях, в которых мы живем, подобные экспертизы являются либо ненужными отписками, либо откровенной профанацией.

Эта история сама по себе ничего оригинального не представляет, но описанная ситуация служит еще одним симптомом, указывающим на болезненную особенность представителей власти в России иметь свое ясное, простое и окончательное мнение обо всем на свете. Медийные чиновники, транслирующие господствующий государственный дискурс, часто оказываются компетентны в таких вопросах, однозначные ответы на которые научное сообщество, независимые эксперты, да и просто порядочные люди дать не готовы. Бесперебойное производство однообразных и предсказуемых интерпретаций позволяет не тратить время и силы на поиски причин и мотивов — кто бы что ни говорил и ни думал, рупоры от власти «понимают», как все устроено «на самом деле». Так, Владимир Путин видит причины того, что россияне меньше читают, в цифровых технологиях, Владимир Жириновский связывает террористические акты с распространением информации в медиа, Елена Мизулина знает все о подростковом суициде, а Виталий Милонов рассказывает о болезнях, заставляющих людей нападать на церкви.

Несмотря на всю завораживающую карикатурность этих заявлений, они позволяют вскрыть некоторые черты производимого властью дискурса, в котором знание не отсылает ни к чему, кроме заслуги автора за его открытие и его свободы действовать по своему усмотрению. Если по случайным поводам политики готовы придумывать разные безумные комментарии, то все, что касается гражданского действия или политической инициативы, зачастую как властью, так и дерзкими подпевалами, живущим по диктуемым ею правилам, трактуется довольно однообразно. Большинство попыток объяснить социальную и политическую активность объединено целью показать, что никакой такой активности, в особенности протестного характера, не может существовать для «нормального» гражданина. Этот простой и ясный вывод всякий раз следует за постоянным набором аргументов, которыми располагает «официальная экспертиза».

С этой точки зрения показательно декабрьское выступление президента, где он отвечал на вопросы, связанные с острыми темами предыдущего года. Для любого, кто когда-либо читал комментарии к популярными постам в какой-нибудь новостной ленте, эта непритязательная риторика наверняка покажется знакомой. Путин говорит о мотивах девушек из Pussy Riot: «Мне жалко, что они дошли до такого состояния, что начали эпатаж, на мой взгляд, унижающий достоинство женщины. Начали только для того, чтобы выделиться и как-то пропиарить себя».

Это суждение об известных событиях раскрывает интерпретативный ход, часто используемый известными политиками в качестве реакции на более или менее громкую инициативу «снизу». Ключевое слово «пиар» используется в этом контексте не в обычном своем значении. Когда говорят о том, что кто-то хотел «пропиариться» в этом смысле, на самом деле, имеют в виду циничное желание засветиться ради наживы, отхватить кусок власти или денег. Схожим образом Путин комментирует попытку захвата платформы «Приразломная» активистами Greenpeace в сентябре 2013 года, но в данном случае он добавляет альтернативное объяснение: «Это просто собственный пиар или попытка шантажа, вымогательства денег. Или чей-то заказ на предмет помешать нашим разработкам углеводородного сырья на шельфе».

Заказ и пиар — две константы в формуле, используемой для разрешения загадки о том, какими мотивами движимы люди, занимающиеся любого рода протестной активностью. И пиар, и «заказная» деятельность по своей природе аморальны. Единственная разница, пожалуй, заключается в том, что заказ получает тот, кто востребован, а остальным остается лишь изгаляться, чтобы привлечь внимание к себе. Никакого искреннего возмущения и бескорыстного несогласия, а также всего спектра запутанных человеческих чувств в действиях подобных личностей нет и быть не может. Официальные «эксперты», как можно понять, «нормальных» причин для такого рода деятельности не видят.
Было бы неправильно, однако, ограничиться этими двумя вариантами. Странно предполагать, что все люди, выходящие в публичное пространство с требованиями и заявлениями, имеют меркантильные интересы. Так, комментируя протесты в Киеве после отказа правительством от курса евроинтеграции, Путин отметил, что волнения вызваны, в целом, недостаточной информированностью людей о том, с чем связаны решения правительства. Есть, конечно, и те, кто «изначально, по определению» относится к России отрицательно, но особого повода для этого нет. Для странных поступков есть еще одно старое и простое объяснение — обыкновенное безумие, как в случае с акцией Павленского на Красной площади.

Таким образом, мы видим следующую картину политической жизни: все действия, что не «проплачены» и не являются «пиаром» — это своего рода аномалии, на которые не стоит обращать внимания. Власть в своей главной ипостаси говорит гражданам о том, что события, которые всколыхнули общественность и привели к публичной дискуссии, яйца выеденного не стоят. Происходящее трактуется как лишенное хоть какой-нибудь значимости — нет необходимости в том, чтобы поднимать вокруг этого такой переполох. «Приличные» люди знают, что все эти выходки — обыкновенный пиар или вражеский заказ. Невероятные события в Украине, взволновавшие сердца людей по всему миру, как ни странно, также вполне укладываются в эту схему. Многие российские политики видят причины ожесточенного революционного противостояния в слиянии двух факторов: взрывоопасном союзе тех, кто «по определению» против России, и поддержки «запада». Стоит, однако, отметить, что когда речь заходит о «заказе», то разговор все-таки приобретает серьезный оборот, только он моментально переводится в поле игроков большой политики, с которыми все же стоит считаться.

Речь не идет о том, кого следует в этих случаях осудить, а кого поддержать. Я искренне уверена, что, когда человек совершает глупые поступки или творит откровенное зло, он скорее всего делает это не просто так — тем более это касается социальных процессов. Признавать эту простую истину — значит признавать достоинство человека и его способность к сознательным действиям. Уличать во всем злой умысел или отказывать в осмысленности — дело извращенной и топорной фантазии. Поглощенные мыслями о собственном кошельке представители элиты не чувствуют, что не все человеческие действия сводятся к дешевому стремлению набить карманы бесплатными ватрушками и героическим пафосом. Можно заметить, как риторика политиков легко обращается против них. Они представляют нам мир, в котором существует лишь безумие и жажда наживы, но разве они считают себя важными акторами в нем? Логика, которую президент использовал для обвинения Навального: «Просто так «караул, держи вора!» — как правило, кричат те, кто сами чего-то сперли, извините», — продуктивно работает и в обратную сторону. Если эмоциональная и ценностная основа гражданского действия представляет нам целый спектр неизвестного, то в отношении мотивов и ориентиров представителей властной элиты всякое вопрошание уже излишне.

В этом беда пропаганды в России — в ее бесконечной циничности и агрессивной абсурдности. Господа депутаты и министры думают, что все, что происходит помимо их патетической мишуры — ничего не означает. Однако единственное здесь, что уже точно ничего не означает, кроме своей собственной «пропиаренности», — это сама власть.

Мария Кочкина — магистрант ЕУСПб, исследователь национализма.

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=1949 0
Александр Рысев: «Трудности перевода» http://openleft.ru/?p=1605 http://openleft.ru/?p=1605#respond Wed, 29 Jan 2014 10:30:44 +0000 http://openleft.ru/?p=1605 5918_634652186563945_1048869404_nВ современной левой среде широко распространено заблуждение о некой «либеральности» простого среднестатистического участника общегражданских протестов (имея в виду либеральность экономическую). Сторонники левых движений, в большинстве своём, считают, что этот на самом деле совершенно аполитичный и внеидеологический человек является рьяным борцом за капиталистическую идею, что на самом деле абсолютно не соответствует действительности. В то же время, среди упомянутых участников протестов наблюдается в корне неверное представление об этой самой левой идеологии. Причиной этому являются определённые «трудности перевода», во многом вызванные нежеланием обеих сторон найти, казалось бы, очевидные точки соприкосновения.

Да, на первый взгляд, разногласия налицо, и всё так и есть — если левый активист спросит представителя общегражданских протестных масс о его идеологических склонностях, тому ничего другого в голову и не придёт, кроме как назвать себя либералом. «А почему либерал, а не левый?» — может поинтересоваться активист. У этого условного либерала перед глазами пронесутся картинки безумных фриков с иконами Сталина, молодчиков под гитлеровским флагом, на котором свастику почему-то заменили гранатой, колонн национал-анархистов с лозунгами «Нация, родина, социализм!», которые по какой-то нелепой причине они сами считают анархическими, и он ответит: «Чур меня, какая левизна, это же сплошной мрак и ужас!». И будет совершенно прав, т.к. всё это — действительно мрак и ужас. Заблуждается он только в одном — в том, что принял этих откровенно правых деятелей, маскирующихся под левых, за настоящих левых.

Но наш левый активист, общающийся с пресловутым либералом, оказывается из нормальных и адекватных левых, которые к упомянутому право-левацкому мракобесию отношения не имеют. И, как выясняется, чисто по-человечески он либералу как раз крайне близок — потому что, в отличии от, например, злобных националистов, подозрительно косящихся на форму чужого носа, неистово вскидывающих руку в фашистском приветствии и истошно орущих «Слава России!», он на самом деле хороший и приятный человек, организующий лекции и фестивали, концерты и выставки, выступающий против любых форм дискриминации, защищающий животных, устраивающий раздачу еды бездомным, спасающий от вырубки леса, и вообще занимающийся всем тем, что, помимо сугубо политической деятельности, присуще нормальному адекватному левому активисту, да и просто человеку.

Затронем, заодно, классовое положение нашего среднестатистического «либерала». С большой вероятностью, это обыкновенный наёмный работник, всё отличие которого от истинного пролетария, за которого так ратует левый активист, состоит в том, что свою рабочую силу он продаёт, не стоя за станком, а сидя за компьютером, и обусловлено  это всего лишь тем, что он житель столицы, а не промышленного моногорода. Со значительно меньшей вероятностью, это мелкий предприниматель. Причём, не ярый приверженец капитализма, стремящийся жестоко эксплуатировать чужой труд, а всего-навсего человек, нашедший такой выход из положения, потому что не желал вкалывать на хозяина, что, по сути, является абсолютно естественным и совершенно антикапиталистическим стремлением к свободному труду.

А что же с классовым положением левого активиста? Да он точно такой же наёмный работник, с большой долей вероятности работающий в офисе, а не на заводе, просто по той же причине своей столичности, либо человек с частичной занятостью, зарабатывающий на жизнь трудом прекарного типа, что само по себе близко к тому же мелкому предпринимательству.

Итак, наш левый активист, оказавшись крайне близок «либералу» как по личным качествам, так и по социальному статусу, решает объяснить тому, что есть такое на самом деле левая идея. Он объясняет, что коммунизм — это вовсе не ГУЛАГ, продразвёрстка и пустые прилавки. Коммунизм – это безгосударственное общество всеобщего счастья и благополучия, в котором люди занимаются свободным творчеством, в котором удовлетворены потребности каждого, в котором нет места никаким формам эксплуатации (как человека человеком, так и человека государством), наёмному труду, товарно-денежным отношениям, финансовой системе, авторитарной власти (ни в виде открытой диктатуры некого очередного ЦК КПСС, ни в виде скрытой диктатуры криминального конгломерата чиновников и олигархов, прячущегося за красивой ширмой представительной демократии), дискриминации по признакам национальности, гендера, ориентации, т.е. описывает идеальное на его взгляд устройство социума. А что же «либерал»? Он в ужасе шарахается в сторону, прикрываясь томиком Айн Рэнд в надежде, что левый активист сгинет в дыму и пламени? Нет, он всего-навсего отвечает: «Да, это прекрасная картина общества, но, к большому сожалению, это только утопия». И в этот самый момент он превращается из так называемого либерала в простого потенциального левого, всего лишь сомневающегося в возможности реализации столь привлекательной идеи и оттого склоняющегося к на его взгляд наименьшему злу.

В итоге, задачей левого активиста становится отнюдь не убеждение либерала в ужасах капитализма, а обычное объяснение сомневающемуся человеку реальности коммунистического будущего. Казалось бы, что может быть проще для убеждённого активиста? Но не тут-то было. Есть одна очень большая проблема. Левый активист сам вовсе не убеждён в возможности осуществления своей мечты. Более того, если ему самому будет задан вопрос о его идеологии, он, возможно, даже постесняется назвать себя коммунистом. Он может смущённо спрятаться за словом «социалист», т.е. фактически расписаться в своей приверженности к государственно-монополистической социально-ориентированной форме капитализма — этакому капитализму с человеческим лицом, чем, по сути, социализм в общепринятом смысле и является. Может, назвав себя кем-то типа марксиста или троцкиста, отгородиться именем почивших в бозе классиков, не знать досконально наследие которых разумный человек, по его мнению, просто не имеет права. Может отмахнуться от собеседника каким-нибудь загадочным словом типа «постопераист», чем окончательно введёт беднягу в когнитивный тупик, из которого тот выберется ещё не скоро.  Может, в конце концов, совершенно искренне назвать себя анархистом, забыв разъяснить, что анархизм в его понимании – это не пьяная матросня, насилующая всё, что движется, и тем более не какая-нибудь идеологическая перверсия типа упомянутого ранее национал-анархизма, а именно то коммунистическое общество, которое было обрисовано абзацем выше. В результате, наш несостоявшийся левый, бывший «либерал», остаётся у разбитого корыта, т.к. человек, агитировавший его за светлое будущее, сам в этом будущем совершенно не уверен, и вместо объяснения реальности этого будущего занимается банальной, на его взгляд, подменой понятий.

Резюмируя всё вышесказанное, хочется пожелать всем сторонникам левых идей поверить в первую очередь самим в свою мечту — построение коммунизма — и научиться объяснять возможность её реализации другим, а не заниматься огульной критикой своей потенциальной целевой аудитории — простых участников общегражданских протестов — за её либеральность, которой, при ближайшем рассмотрении, вовсе и не оказывается. В то же время оным участникам стоит не отгораживаться расплывчатым ярлыком «либерал», а задуматься о том, что, на самом деле, их видение идеального устройство общества гораздо ближе к левым идеям, чем им кажется, поняв, что настоящая, а не подменная левая идея – это не ограничение их гражданских свобод, как может показаться из заявлений упомянутых в начале текста псевдолевых движений, а, наоборот, расширение гражданских свобод, дополненное идеей социальной справедливости и всеобщего благополучия. Проще говоря, людям стоит научиться говорить на одном языке, осознав, что во многом их разногласия вызваны лишь обоюдной неспособностью договориться о терминологии.

Александр Рысев — активист.

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=1605 0