Роман Осьминкин — Открытая левая http://openleft.ru Один шаг действительного движения важнее целой дюжины программ (Маркс) Mon, 06 May 2024 11:37:32 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.9.25 Роман Осьминкин: «Как далеки вы от народа…» http://openleft.ru/?p=5598 http://openleft.ru/?p=5598#comments Thu, 26 Feb 2015 09:42:50 +0000 http://openleft.ru/?p=5598 roman

Как далеки вы от народа – эту фразу часто приходится слышать разве что не из утюга. От имени народа пытается вещать каждый встречный поперечный. Пресса говорит: «народное мнение показало что…», политики говорят: большинство народа решило что…», деятели культуры качают головами: «народ этого не поймет…».

А тем временем в универсам «Народный» в одном из спальных районов Петербурга заходит старушка божий одуванчик, а там ее любимая говяжья печенка лежит на полке в два раза дороже. А старушка вместо того чтобы сокрушаться, возьми да и прояви своеособую народную смекалку — положи печенку себе под шапку. А шапка хоть и старенькая, но меховая. Да еще и в универсаме от народного духа духота стоит неимоверная. Туда по-прежнему приезжают тысячи пенсионеров и малоимущих со всего города за дешевыми товарами. Даже провокационные перформансы прокремлевского движения за права потребителей «Хрюши против» не смогли закрыть эту воистину народную мекку. Потому что нету больших док по выживанию, чем народ, который как гласит народом же выпестованная мудрость не проведешь ни на какой «мякине». Так вот встает старушка в очередь в кассу, а очередь длинная, пока стоит, печенка возьми да и начни размораживаться прямо под шапкой. Кровь сочится на лоб старушки, очередь ахает, кто-то сует платочек, кассирша участливо скорую предлагает вызвать. А старушка знай, отнекивается: «хорошо все со мной касатики, не волнуйтесь». Наконец, почувствовав неладное, пенсионерка соглашается таки пройти без очереди, а тут как назло струйка крови предательски возьми и затеки в глаз. Старушка об тележку запинается, шапка с нее сваливается и на грязный пол универсама под гробовое молчание всей честной кампании вываливается он самый – окровавленный и размякший кусок говяжьей печени. Что было дальше описывать не стоит, так как каждый сам решит, чью сторону занять в этой истории (между прочим, реальной, рассказанной мне моей сестрой, работавшей в универсаме «Народный» менеджером по закупкам). Но прежде, чем занять чью-либо сторону, пожурить старушку, поморализаторствовать или покритиковать неблагодарную власть, не жалеющую своих стариков, отдавших стране свое здоровье, давайте вернемся к началу нашего повествования и спросим себя: приключалось ли что-либо подобное с вами?

nishiy i nishaya

Нет, конечно же, вы не будете класть мороженую печень под шапку, вы не настолько наивны (или аморальны!). Но вот когда начали расти цены на продукты питания, не вы ли побежали за гречкой и сахаром? Или когда стремительно начал падать курс родного рубля, не вы ли стояли в пункты обмена, пытаясь перевести свои кровные сбережения в англосаксонские конвертируемые знаки? И не вы ли устроили попавшую на первые полосы масс-медиа «великую» давку за жетонами метрополитена, парализуя вход и выход вместе с толпой таких же взбудораженных пассажиров? Ах, у вас личное авто? Не вы ли помчались на своем личном авто в близлежащий автосалон, чтобы приобрести там еще одно личное авто и еще одно взять в кредит жене или сыну, чтобы успеть вложить обесценивающиеся банкноты Банка России? И уж точно это не вы штурмовали супермаркеты электроники, чтобы ухватить третий плазменный телевизор и пятый холодильник? Если ответы на все эти вопросы отрицательные, то спешу вас обрадовать (или огорчить, в зависимости от вашей самоидентификации), что вы не народ.

Но не радуйтесь (огорчайтесь) преждевременно – вы не народ, только потому, что и нету давно никакого единого цельного не-разлей-вода народа (да и был ли он — большой вопрос?). Ведь что такое, в сущности, народ? Это удобный конструкт для управления и послушания, для упрощения идеологических манипуляций и пасторского окормления (пастушьей свирели-батожка). Ведь, под прикрытием народа куда проще проводить самые абсурдные запретительные законы или вводить новые налоги и ограничения, присваивать регалии и отливать в бронзе. А народ тем временем – это все те люди, кто всего лишь день за днем живет и руководствуется здравым смыслом. Но так ли уж здрав этот смысл на самом деле? Еще Гегель в «Феноменологии духа» показал, что здравый смысл исходит из наличной данности, пытаясь в ней наиболее удобнее и безопаснее устроиться. Наша наличная реальность совсем не устроена по принципу справедливости, равенства и всеобщего братства – она куда иррациональнее, чем наше самосознание. Но мы почему-то раз за разом предпочитаем самосознанию здравый смысл. Хотя почему почему-то? Здравый смысл не обязывает нас производить самостоятельные мыслительные операции — он как бы пред-задан и не зависит от нас. Им руководят естественные законы природы и общества, а куда нам до них. Они незыблемы и непоколебимы! Как инструкции миллиардера Сергея Галицкого в уставе его сети магазинов «Магнит», где случилась самая громкая из последних историй с пенсионерками-воровками. 81-летняя блокадница Рауза Галимова, обвиненная (как оказалось позже по недоразумению) в краже трех пачек масла, согласно «инструкциям» была задержана сотрудниками Магнита до прибытия наряда полиции, потом согласно другим «инструкциям» доставлена в отделение полиции г. Кронштадта, где вопреки всяким «инструкциям» скончалась. СМИ тут же подхватывают сей вопиющий факт и делают из него посредством эффекта снежного кома лакомый прирост своих рейтингов с последующей конвертацией в удорожание рекламного времени/места. Следует череда обращений разгневанных граждан, после которых прокуратура инициирует ряд проверок и выявляет ряд нарушений в работе магазина Магнит, до этого ничем не примечательного и никому не интересного. Магазин закрывается, уголовное дело против его директрисы открывается. Сергей Галицкий качает головой и вычитает в уме из своих миллиардов несколько миллионов прибыли. Справедливость восторжествовала. Вот что здравый смысл святой делает! Чувствуете во всем этом привкус прогорклого сливочного масла? Блокадница, работники Магнита, полицейские, прокуроры, разгневанные граждане – это все один народ? Или уже не народ?

Или вот недавно сотрудники другого бюджетного магазина — Дикси, засунули подозреваемую в воровстве женщину в морозильную камеру. Такого в инструкциях не было предусмотрено. Где же тут здравый смысл? Прямое превышение должностных полномочий. Эксцесс, да и только. Но дело как раз в том, что этот эксцесс неотделим от самих здравомыслящих следующих когерентной казалось бы логике инструкций. Бывшие сотрудницы Аушвица тоже выполняли свои инструкции, включая кнопку ПУСК в газовых камерах. Достигая критического предела здравомыслия, накопленные ошибки совершают сальте-мортале и оборачиваются своей предельной негативностью. «народ – это тот, кто не знает, чего он хочет» — писал тот же Гегель. Но Гегель передоверил в итоге народное незнание в руки достигшего самосознания Государства. С этих пор народ наконец-то мог успокоиться и просто жить, так как сама история уже позаботилась о его благополучии.

RcuB8NqYPEU

Неужели поколебать наши моральные устои и здравый смысл может только лишь совсем какая-то из ряда вон выходящая ситуация? Эксцесс. Но в череде все более нарастающих шокотерапий и эксцессов мы стали толстокожи и непробиваемы. На новость о том, что на станции метро «Чернышевская» на рельсы упал мужчина, мы реагируем досадной мыслью о том, не помешает ли нам этот мужчина выйти на «Чернышевской» для срочной деловой встречи? Биржа масс-медиа уравнивает гибель пассажирского лайнера с сотнями человек на борту и распятого русского мальчика, который вообще «а был ли?». Что такое ситуация эксцесса? Виктор Шкловский пишет про то, как в пореволюционном голодном Петрограде 18-го года они пекли жутко невкусные коржики из картофельной шелухи. Лидия Гинзбург пишет о том, как в блокадном Ленинграде люди готовили лепешки из травы. Это ситуации предельного эксцесса. Дальше — только абсолютная энтропия невозврата. Применимы ли такие экстремальные сравнения к сегодняшнему дню? Нет и еще раз нет, конечно. К черту мораль. Блокада была эксцессом, который неповторим. Ее опыт неприменим сегодня и не нужно делать его разменной монетой в медийной схватке. Блокадница умерла не из-за того, что ее доставили в отдел милиции за 3 пачки масла, а из-за того же, из-за чего русские солдаты-олигофрены служат в вооруженных силах Российской Федерации и расстреливают армянские семьи.

Постоянная тревога в ожидании эксцесса разъедает народное тело изнутри. Прошлые эксцессы через коллективное бессознательное влияют на наше настоящее и будущее. Мертвецы не хоронят своих покойников, а наделяют их своими навыками бальзамирования. Мы целуем высохшие трупы и переодеваем их в чистое белье девственно несфальсифицированной истории.

Здравый смысл подсказывает закупить на все оставшиеся средства гречки и сахару? Но что это за здравый смысл такой? Ведь куда здравее было бы понять, что такое количество гречки и сахару вам совсем ни к чему, и более того, в них заведутся жучки и подъедят все ваши запасы. Отчего возникли давки за жетонами в конце года в петербургском метрополитене? Как ни пытался последний убедить граждан сохранять спокойствие, но все тщетно – павильоны были парализованы. Неужели народ и в правду решил заработать на 3-рублевой разнице. Это же сколько жетонов нужно купить а главное, как и кому их потом все продать, чтобы заработать таким способом хотя бы хоть что-нибудь? Нет, дело, конечно же, снова в пресловутом здравом смысле. Пережив потерю всех накоплений в 91-м году, гиперинфляцию в 93-м, девальвацию в 98-м, кризис 2008-го, люди весьма, по их мнению, здраво начинают искать что-то единственное твердое и надежное, в чем можно сохранить свои трудовые накопления. Жетон — казалось бы, какое простое средство – сунул, вынул и поехал — блеклый желтый диск с буковкой «М» на аверсе — максимум, на что он способен в будущем это доставлять наслаждение от коллекционирования маленькой кучке нумизматов-фанатиков. Но нет же! Жетон — это звучит гордо! Ради него, а совсем не из-за 3-х рублевой разницы в цене с 1-го января нагрянувшего Года, народ готов на унижения. Жетон — это испытание воли! Выстоим, выдюжим — единственное материальное, что еще осталось в этом мире — суровая медная монета — надежная и простая — нравящаяся каждому, как медный пятак Фаины Раневской. Из жетона — да возгорится пламя! Все на баррикады метрополитеновских турникетов! Даёшь новый медный бунт! Впрочем, кажется, мы перестарались.

Итак, «далекие от народа» могут морализаторствовать, апеллировать к логике и законности, филистерски кривить рот, ухмыляться толпам, стоящим за жетонами или удивленно вскидывать брови, глядя на пустые полки супермаркетов электроники, где народ смёл на своем пути все модели телевизоров и утюгов. Но ближе к пониманию ситуации это никого не продвинет. Именно так здравый смысл проявляет всю свою иррациональную природу. Народ не проведешь, но вся его хитрость и смекалка — дань невозможности покинуть прокрустово ложе здравого смысла. Вернее для народа оно вовсе не прокрустово, а большое глубокое вольтеровское кресло с высокой спинкой. «Раздавите гадину!» – кричал Вольтер, призывая порвать с религиозным фанатизмом и возвести на пьедестал свободный разум. Первая Французская республика, возвестившая в 1789 году о свободе совести, слова и вероисповедания была материальным воплощением такого свободного разума. Сегодня 3.5 миллиона французов выходят на площади своих городов, почувствовав угрозу этим республиканским завоеваниям. Они вздымают вверх таблички «Je suis Charlie» и скандируют «NOT AFRAID». Это самая массовая акция солидарности со времен 2-й мировой войны в Европе, вышедшая далеко за рамки поддержки погибших от рук исламских фундаменталистов сотрудников сатирического издания Charlie Hebdo.

Но и тут нависает опасность здравого смысла. Как приятно и выгодно быть за все хорошее против всего плохого. Президенты и простые рабочие идут рука об руку, как помирившиеся волки и овцы. Но неужели волки стали менее кровожадными, а овцы менее кроткими? Нет, массы всегда приходят в качестве до-политического или пост-политического единства. Потом площади пустеют, и мы снова остаемся наедине каждый с собой. И нас опять пугают мифическим народом.

nisihie

А народ, тем временем, ни сном ни духом о том, что он такой страшный. Однажды к моей маме в поликлинику взволнованная пенсионерка привела сына выпивоху. Сын был весь желтый. Врачи тут же бросились делать ему все анализы, так как подумали что это последняя стадия развития гепатита. Но анализы все были отрицательные. Так называемый «больной» чувствовал себя на удивление хорошо и, плюнув на персонал поликлиники и свою старуху мать, пошел в ближайший магазин похмеляться. Его, конечно, пытались удержать всем отделением и хватали за руки, но он вырвался и убежал. Каково же было удивление, когда врачи и медсестры увидели, что их руки все желтые. Выяснилось, что пенсионерка купила в «Дикси» новое постельное белье и застелила его сыну, а тот пришел выпивший и очень плохо спал, ворочаясь и потея. Утром он явился матери в образе гепатитного больного.

Другое дело – интеллигенция. Покой ей только снится. Излюбленное занятие интеллигенции со времен её возникновения — это постоянное переопределение своего места и функции в обществе. Устроившись поудобнее между двух этих «отвратительных зол»: анонимного деградировавшего народа — готового бездумно выполнять инструкции или (слишком извращенно их нарушать в случае с морозильником) и ненавистным Крупным Капиталом, интеллигенция в зависимости от источника своего материального и статусного воспроизводства присовокупляется, то к первому – народному, то ко второму капиталистическому «злу», но сама при этом как бы «парит» над обоими классами. Но как нет никакого абстрактного единого народа, так же нет и никакой интеллигенции, как чего-то над-стоящего (надстроечного в терминах ортодоксального марксизма) над материальным базисом экономики. А что есть? Есть интеллигенция пролетарская и буржуазная. И первая и вторая плоть от плоти своего класса, просто в силу специфики интеллектуальных производителей, накопившая излишек интеллекта для самопознания этого класса. То есть будучи имманентной пролетарию или буржуазии, интеллигенция способна вне-положно мыслить. Эта важнейшая из ее характеристик, однако, нивелируется тем, что начав мыслить вне-положно, интеллигенция натурализует эту свою функцию в форме привилегии, которая закрепляется в виде институциональной власти. И вот уже вне-положная функция самопознания выдает себя за внешнюю инстанцию экспертного суждения, взимающую ренту за накопленный интеллектуальный излишек.

Сегодня многие исследователи и социологи говорят о том, что как раз настоящей наследницей дореволюционной интеллигенции была не советская прикормленная «прослойка», а порожденная массовым просвещенческим проектом самих советов трудовая интеллигенция. С развалом СССР привилегированная «прослойка» тут же утратила свои привилегии и свою гетерогенность — возможность высказываться публично обо всем и разделять общее знание, и по неолиберальным западным лекалам превратилась в узкоспециализированных интеллектуалов. Но трудовая пост-советская интеллигенция еще содержит в себе остатки этой гетерономности, но сама она пролетаризировалась, а в условиях пост-фордистской экономики – прекаризировалась. В итоге мы имеем с одной стороны узкую прослойку профессиональных интеллектуалов, прикормленных властью для вынесения разрозненных авторитетных суждений, в совокупности легитимирующих господствующую идеологию, а в действительности затыкающих ее отсутствие; и массу работников-прекариев, занятых в интеллектуальном производстве, маргинализированных до почти полной утраты способности на универсальное самопознание себя как угнетенного класса.

В чем же состоит наша задача сегодня? Кто вообще эти мы, которые всегда между и не занимают никакой позиции? Прежде всего, необходимо отбросить любые потуги на сборку новой «совести нации» и «инстанции пророчества» в полной моральной деградации и распаде социального тела «Россия». Возвращаясь к нашим «бабушкам», суть дела состоит в том, чтобы понять, что и бабушки-блокадницы и сотрудники Магнита или Дикси, учителя, врачи и даже участковые полиции находятся по одну сторону баррикад — угнетаемого большинства: малоимущего или сверх-эксплуатируемого, запуганного или за-идеологизированного. «Совесть нации» может предложить прилюдно оплевать портреты сотрудников Магнита и даже бойкотировать эту торговую сеть, но что она предложит взамен остальному народу? Отовариваться в «Азбуке вкуса» или засадить свои 6 соток гидропоникой? Такой интеллигенции бы лучше не морализаторствовать или стенать, а отсечь все свои «души прекрасные порывы», которые суть производные как раз от их классового самосознания «духовной надбавки». Отсечь и помочь, например, работникам той же сети магазинов «Магнит» создать настоящий независимый профсоюз, включающий в себя коллективный договор о защите трудовых прав и обязательном учете уворованных продуктов как побочных издержек производства, ни в коем случае не вычитаемых из зарплаты. Тогда никакому сотруднику никакого Дикси не придет в голову закрывать воришку в морозильнике, так как на такое идут только если чувствуют, что свои честно заработанные за 12 часовую смену кровные деньги придется возместить за краденный товар. Рентабельность упадет? Ого, ну да, Сергей Галицкий получит вместо 10 млрд. 9.9 млрд. прибыли. Или почему бы интеллигенции не взять и создать движение за изменение законодательства по административным правонарушениям. Чтобы за мелкое воровство протокол заполнялся на месте, без доставки в отделение, а оплата штрафа в любом отделении Сбербанка по месту жительства.

002660003

Задача интеллигенции предельно проста – поставить свою тягу к самопознанию на службу всего общества – день за днем вскрывать противоречия наличной действительности, выявляя их системообразующую причинность. Если случаи с блокадницей и солдатом-олигофреном выдаются народу как некий результат духовного оскудевания и вседозволенности, то задача интеллигента вывернуть системные связи швами наружу. Привести разгневанному и требующего сиюминутной расправы над виновниками народа аргументы, что когда в вооруженных силах страны (да еще в ее миротворческом иностранном контингенте!) служит человек, имеющий медицинские психические противопоказания, то это не моральная деградация отдельно взятых вооруженных сил, а политика тех, кто их вооружил.

Как далеки вы от народа. Эта фраза криво вырвана из статьи Ленина «Памяти Герцена» 1912-го года. Ленин писал тогда: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но дело их не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен начал революционную агитацию». Что было дальше, мы с вами хорошо знаем из учебников истории и не только.

Роман Осьминкин — поэт, музыкант, активист.

Материал проиллюстрирован работами Ивана Ерменёва (1746 — после 1797).

]]>
http://openleft.ru/?feed=rss2&p=5598 3