Проблема, однако, состоит в том, что реальные практики, обеспечившие экономическое чудо в Восточной Азии, решительно расходятся с рецептами, предписываемыми неолиберальным каноном. Сингапур представляет собой, пожалуй, наиболее яркий пример государственного капитализма в этом регионе. О степени государственного контроля над экономикой этой страны вряд ли можно судить по доле госпредприятий (SEO) в совокупном выпуске (около 20%): владея контрольными пакетами акций таких предприятий как Intraco, которым, в свою очередь, принадлежат контрольные и блокирующие пакеты в множестве более мелких предприятий, правительство Сингапура контролирует более значительную долю экономики страны, чем это отражается в официальной статистике.
Государство использовало эту власть в двух целях: для ускоренной индустриализации с последовательным переходом ко все более высокотехнологичным секторам со все большей добавленной стоимостью и для обеспечения экспортной ориентации экономики. Для этого применялось не только прямое административное регулирование, но и стимуляция экономическими методами: налоговые каникулы, кредиты по ставкам ниже рыночных и прочие льготы для компаний, ориентированных на экспорт, наконец — попустительство к эмуляции (или воровству — кому как нравится) иностранных технологий.
Когда мы сравниваем успешные проекты догоняющего развития в Восточной Азии (в т.ч. Сингапуре), и провальные — в Латинской Америке, в глаза бросаются две особенности. Первая — во всех странах, где произошли экономические чудеса, государство прикладывало огромные усилия к построению национальной промышленности и к тому, чтобы эта промышленность была ориентирована на экспорт. Импортозамещение рассматривалось здесь лишь как первый шаг к выходу на мировой рынок, в то время как латиноамериканцы либо довольствовались вывозом природных ресурсов, либо же останавливались на стадии импортозамещения, что, судя по всему, является эволюционным тупиком. Не известно ни одного примера успешной импортозамеющающей индустриализации. Вторая — латиноамериканцы предпочитали полагаться на иностранные кредиты, в то время как проекты азиатских тигров финансировались за счет концентрации, прежде всего, местного капитала (в Сингапуре, например, эту роль играл Central Provident Fund). Оба этих наблюдения не внушают особенного оптимизма по поводу судьбы российской экономики.