«Игра с огнем»: портрет партизана
Вспоминая Нельсона Манделу, первого чернокожего президента ЮАР, «Открытая левая» публикует обзор фильма, который лучше всего рассказывает об апартеиде и партизанской борьбе, участником которой был Мандела.
Хотя российские либералы нередко поднимают имя Нельсона Манделы на щит, на самом деле этот герой принадлежит традиции антикапиталистического сопротивления. После распада советского блока его президентство дало ЮАР кардинальную реформу трудового законодательства, бесплатную медицину, доступное образование. Совсем немало в эпоху торжества неолиберализма.
Именно благодаря первому чернокожему президенту ЮАР был совершен переход от ненасильственного сопротивления к масштабной вооружённой партизанской борьбе, которая в итоге и сломала режим апартеида. Спустя девять лет после основания первой юридической фирмы, оказывающей бесплатную правовую помощь чернокожим, Нельсон Мандела стал одним из организаторов и первым лидером вооружённого крыла Африканского национального конгресса (АНК).
Мандела никогда не был марксистом — несмотря на то, что АНК на всем протяжении своей истории был неразрывно связан с южноафриканской коммунистической традицией. В своей автобиографии «Долгий путь к свободе» (A Long Walk To Freedom) Мандела рассказывал, что впервые прочитал Маркса только для того, чтобы более квалифицированно спорить со своими друзьями из Компартии. Однако он оказался так впечатлен прочитанным, что «призыв марксизма к революционным действиям» начал звучать «как музыка в ушах борца за свободу». А диалектический материализм для него вообще «оказался прожектором, освещающим темную ночь расового угнетения и инструментом, который можно было бы использовать в борьбе с угнетением». Это безусловное влияние марксизма при одновременной уважительной дистанции от него были в целом характерны, не только для Манделы, но и для большинства лидеров антиколониальных движений середины XX века, стремившихся найти тот или иной вариант «своего пути», самостоятельного по отношению к любым европейским школам мысли.
Байопиков Нельсона Манделы снято немало, но лучшим фильмом о его политической эволюции — да и лучшим фильмом об апартеиде вообще — можно считать «Игру с огнем» американца Филиппа Нойса. Это не биография Манделы как таковая: в фильме рассказывается история рядового члена боевой организации Африканского национального конгресса (АНК), но в ней так много параллелей с реальной политической трансформацией Манделы, что косвенным образом фильм считывается как его биография. Нойс не зря избегает прямого прославления Манделы: ведь он сам был ярым противником культа собственной личности. Как заметил биограф Манделы Энтони Сэмпсона, Мандела «противостоит соблазну культа личности, нанесшего огромный вред стольким молодым африканским государствам, и старательно избегает слова «я». Он всегда подчеркивает, что служит АНК».
В Голливуде Нойс сделал себе имя крупнобюджетными боевиками на околополитические темы («Прямая и явная угроза», «Святой», «Игры патриотов-1,-2», «Солт»), но есть и другая сторона его деятельности: он, например, делает кино о реальных историях из жизни австралийских аборигенов, которое затем демонстрирует в общинах, инициируя дискуссию о разрыве между поколениями.
Главный герой «Игры с огнем» — Патрик Чамуссо, успешный работник нефтеперерабатывающей фабрики, опоры растущей экономики ЮАР. В меру трудолюбив: на заводе, где проработал всю жизнь, дослужился до бригадира. В меру отзывчив — безвозмездно тренирует детскую футбольную команду, которая делает успехи. Кроме всего прочего, он женат на победительнице национального конкурса красоты. Здесь сложно не увидеть параллель с биографией Манделы, вторая жена которого, Винни, тоже была королевой красоты. Именно она пробила стену молчания, которой власти ЮАР окружили Манделу в начале его 27-летнего тюремного срока, запретив публиковать его портреты, фотографии и статьи. После каждого ежемесячного свидания с мужем она передавала его слова на митингах, давала интервью, вела обширную переписку.
В целом у Патрика Чамуссо все хорошо, единственная проблема — он живет на закате апартеида в ЮАР. И хотя конец режима не за горами, репрессивный аппарат по инерции продолжает ломать жизни людей. Внутреннюю эволюцию героя запускает ложное обвинение в организации теракта, арест, избиения на допросах, изнасилование жены. Оставаясь честным с самим собой, герой приходит к мысли о необходимости активного сопротивления и вступает в партизанские отряды Африканского национального конгресса (АНК).
Тут тоже напрашивается параллель с жизнью Манделы, который убедил АНК изменить стратегию ненасильственного сопротивления после акта необоснованного насилия со стороны власти — кровавой бойни в Шарпевилле, где полиция открыла огонь по нескольким тысячам безоружных демонстрантов. «Для меня ненасилие было не моральным принципом, но стратегией; я не видел никакой нравственной добродетели в том, чтобы прибегать к неэффективному оружию», — объяснял Мандела в автобиографии.
Второй этап эволюции героя фильма приходится на время пребывания в тренировочном лагере партизан. Глубже поняв отношение АНК к текущей ситуации, Патрик вырабатывает сознательную позицию, его борьба получает смысл. После гибели своих соратников он уже не простой исполнитель— он начинает сам активно участвовать в борьбе, предлагает план диверсии и делает все для осуществления задуманного.
История Чамуссо разворачивается параллельно с историей полковника группы по борьбе с терроризмом Ника Воса (его играет известный актер с антиглобалистскими взглядами Тим Роббинс). За партизаном и за полковником стоят почти не пересекающиеся социальные группы ЮАР. Вос тоже любит свою семью и добросовестно исполняет свои обязанности. Получив веские аргументы в невиновности Патрика, он отпускает его, поскольку главное для честного полковника — ловить настоящих террористов, хотя бы и осознавая, что поражение буров не за горами.
И полковником, и партизаном движут представления о чести. Вот только понятие о чести у буров и у партизан совсем разные. Когда дочь полковника отказывается учиться самозащите, ей в жесткой форме объясняют, почему она обязана взять в руки оружие — и делают это на языке чернокожих. В стране, где 80% населения было из-за цвета кожи лишено электричества, водопровода и медицины, язык черного населения буры использовали лишь для того, чтобы отдавать приказы.
Мандела — не только (и возможно, не столько) как политический деятель, но как человеческий факт — стал символом превращения этого языка угнетенного большинства в язык достоинства и борьбы за свободу.
Сергей Решетин — активист, профсоюзный работник, журналист.
- Читайте также: «Наследие Манделы», Джон Пилджер.