Воротничок
Пьеса Александры Новоженовой "Воротничок" исследует структурно-генетические аспекты соцреализма в литературе.
Отношения социалистического реализма с традицией русской литературы XIX века были одновременно системообразующими и проблемными. Пьеса Александры Новоженовой «Воротничок» исследует один из элементов, которые, например, Лев Толстой использовал для конструирования эффекта реальности и которые были заимствованы соцреализмом — настойчивую характеристику персонажа через метонимический элемент его внешности. Например, голые плечи Элен Курагиной, маленькие ручки Андрея Болконского или большие уши Алексея Каренина у Толстого — и воротничок Онисимова в романе «Новое назначение» Александра Бека (1964). Но если метонимические объекты у Толстого были знаками телесной, животной ограниченности персонажей, — знаками, в конечном счете, их смертности, — то у Бека белоснежный воротничок означает ограниченность героя как социального типа — сталинского чиновника старой закалки. Так социальное типическое заступает в советской литературе место телесного (универсального и одновременно сингулярного) у Толстого. И это типическое конструируется через вещь как плод общественно-экономических отношений. Из оттепельного романа, опубликованного в Перестройку, Новоженова извлекает фрагменты авангардистской «биографии вещи» в духе фактографа Сергея Третьякова, словно обращая советскую литературу к её забытым, еще досоцреалистическим корням. Третьяков и фактография — один из объектов научного интереса Новоженовой. Но вытесненное, как всегда, возвращается в жутковатом виде: выявленная Новоженовой тайная «биография воротничка» у Бека отмечена не фактографической трезвостью, а духом фантасмагорий Гоголя, где вещи — метонимические объекты получали власть над своими хозяевами, как в «Носе» или «Шинели». Переходя из романа Фадеева в роман Бека, воротничок оказывается еще более властным. Но одновременно этот переход к другому автору возвращает читателя от морока гоголевщины к размышлениям о проблеме конструирования соцреализма как набора приемов, а социальной идентичности, которую он программно призван отражать, — как набора вещей. Пьесу Новоженовой, несомненно, следует отнести к образцам так называемой «новой драмы» с характерным для неё вниманием к отстраненному анализу языка и рекомендовать к постановке в главных театрах страны.
Глеб Напреенко
Воротничок
Черная металлургия (Александр Фадеев)
Единственный вид щегольства, какой он себе позволял, когда шел на работу, — это обязательно свежая, совершенно свежая, на этот раз голубая рубашка с отложным воротничком, расстегнутая на две пуговички у шеи.
Новое назначение (Александр Бек)
Так он и стоит, — одетый в неизменно темный, в полоску, костюм, в свежую белую сорочку со всегда твердым накрахмаленным воротничком, с темным скромным галстуком.
Тяжеловатый, несколько исподлобья взгляд смерил Онисимова, прошелся по его безупречно начищенным ботинкам, темному в полоску пиджаку, подкрахмаленному белому воротничку, облегавшему короткую шею, что поддерживала большую голову…
Отличавшийся неодолимым пристрастием к чистоте, постоянно появлявшийся в свежеблиставшем белом накрахмаленном воротничке, верный таким воротничкам и в командировках среди заводской пыли и окалины, менявший их там по два-три раза на дню, он имел и еще схожую слабость: любил быть безукоризненно подстриженным.
Онисимов в неизменном темном в полоску пиджаке, в несмявшемся за ночь, будто только что надетом, твердом белом воротничке, в недорогой кепке.
Неизменно носивший вместе с жестковатым, всегда чистым воротничком некую бронь официальности, служебной строгости, Онисимов и теперь замкнулся.
Исхудалую короткую шею облегает, как обычно, безупречно белый, жестковатый воротничок.
Твердый белый воротничок был оставлен в спальне, подкрахмаленную сорочку заменила легкая голубая рубашка, верхние пуговки Онисимов не застегнул, открыв ветерку коротковатую шею.
Рядом покоились его снятый пиджак и серая фетровая шляпа. Заместитель Председателя Совета Министров СССР расстался тут, как и Онисимов, с воротничком: в распахе светлой сорочки чернели вьющиеся волоски.
…переходу на «вы» способствовал свойственный Онисимову отпечаток или налет официальности, как бы отстранявший любые, не относящиеся к делу разговоры, налет, столь же для Онисимова характерный, как и его белый накрахмаленный воротничок.
И сам в шляпе, в подкрахмаленном воротничке встал рядом. Слегка скручивались в излучениях металла ворсинки на его пиджаке.
— Дайте стекло! — велел он Головне.
Александр Леонтьевич в черной новехонькой пиджачной паре, в безукоризненно блестевших ботинках и Елена Антоновна в сером, строгого покроя костюме, как бы подчеркивающем ее статность, прямизну, ничем не украшенном, если не считать воротничка шелковой кремовой блузки, что был выпущен поверх жакета, поднялись в боковую, примыкающую к сцене ложу.
Тот, одетый, как на службе, — в пиджаке, в свежей белейшей сорочке с накрахмаленным воротничком, — сидел за письменным столом над присланными ему газетами Тишландии.
Застегивая твердый воротничок своей сорочки, Александр Леонтьевич произнес:
— А это мне еще в моей Тишландии посоветовали… Массивными дозами, да?
Александра Новоженова — историк искусства, критик, драматург.