О плане Глазьева — всерьез
План экономических реформ Сергея Глазьева, несмотря на свой «антинеолиберальный» характер, отвечает интересам элит, а не населения.
Сергей Глазьев, российский экономист и советник Путина, все чаще появляется в новостях. Он много выступает с докладами о «неотложных мерах», которые могли бы помочь выйти из кризиса, перезапустить экономический рост и совершить технологический рывок. Либералы от предложений Глазьева просто отмахиваются, считая их завиральными идеями, которые быстро приведут страну к катастрофе. Патриоты разных оттенков, включая «красных консерваторов», Глазьева скорее поддерживают, но не особенно вникают в его идеи.
Реальный статус и влияние Глазьева оценить трудно. С одной стороны, должность советника президента явно что-то значит. С другой, экзотические и просто нелепые высказывания Глазьева о «миллионах психически больных украинцев», «нацисте Порошенко» и необходимости «объединить церковь с государством» вроде бы выводят его за рамки осмысленной дискуссии, делая стопроцентным маргиналом.
И все же трудно не заметить, что в последнее время у Глазьева появляется все более серьезная аудитория, вплоть до Совбеза РФ, где он выступал 15 сентября. Уже поэтому к предложениям Глазьева стоит приглядеться. Помогут ли они экономике, как повлияют на общество, чьи интересы выражают?
В целом экономические идеи Глазьева представляют собой смесь из неосоветского модернизаторства и финансового национализма, который набирает популярность во многих странах, особенно после кризиса. Глазьев предлагает установить политический контроль над ЦБ РФ, обеспечить дешевый внутренний кредит, перестать хранить деньги в гособлигациях США, создать независимую платежную систему стран БРИКС, установить контроль над движением капитала, жестко ограничить использование иностранных валют в национальной экономике, бороться с офшорами. Чтобы совершить технологический рывок, по мнению Глазьева, необходимо «развертывание системы стратегического планирования с централизацией ключевых функций на уровне Президента России», которая позволила бы в кратчайшие сроки перейти к «новому технологическому укладу».
Здесь следует сказать, что некоторые страны реализуют отдельные элементы плана Глазьева, и более того, в кратко- и среднесрочной перспективе это дает эффект. Так, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, пришедший к власти в 2010 году, не только нанес серьезный удар по демократическим институтам, но и перешел к «неортодоксальной», т.е. противоречащей рекомендациям МВФ финансовой политике. Он установил прямой политический контроль над ЦБ, отложил на неопределенный срок переход на евро, атаковал банки с иностранными собственниками и установил для них специальные налоги, ограничил кредиты в иностранных валютах, обеспечил дешевые кредиты для венгерского среднего и малого бизнеса и резко сократил бюджетный дефицит и госдолг путем национализации системы частных пенсионных накоплений, которая принесла в бюджет 14 млрд долл. Все это привело к возобновлению экономического роста и улучшению основных макроэкономических показателей: отношения госдолга к ВВП, уровня бюджетного дефицита, уровня инфляции и торгового баланса. При этом венгерские гособлигации успешно торгуются на международных рынках, а «неортодоксальные» финансовые меры Орбана позволили добиться «ортодоксальной» цели: сокращения бюджетного дефицита ниже рекомендуемых ЕС 3%.
«Для исследователей международной политической экономии венгерский опыт демонстрирует, что финансовый национализм – это не просто пустые фантазии неосведомленных политиков. Такой курс может проводиться в самом сердце Европы и не препятствовать развитию экономики», — делают вывод Джулиет Джонсон и Эндрю Барнс, опубликовавшие исследование финансовой политики Орбана в престижном International Review of Political Economy.
Однако все это не значит, что (1) план Глазьева сработает и приведет к положительным экономическим результатам в России, (2) он не будет иметь тяжелых социальных последствий.
Прежде всего, основное противоречие российского капитализма (а Глазьев хочет именно спасти капитализм, а не заменить его чем-то другим) находится не в финансовой/монетарной сфере, а в «политическом» характере этого капитализма: взаимопроникновении власти и собственности, господстве рентоориентированных (или, проще говоря, занятых воровством) бюрократических элит. Это хорошо видно на примере т.н. «деофшоризации», которую Путин давно уже объявил и без Глазьева: недавно была вскрыта схема по выводу 6 млрд долл., осуществленная братьями Ротенбергами, то есть бизнесменами, приближенными к Путину. Не исключено, что сам Путин и был конечным бенефициаром. Налицо, скажем так, парадокс. К разрешению которого Глазьев даже не приближается.
Кто будет пользоваться дешевым внутренним кредитом и всеми государственными льготами, которые предлагает Глазьев? Те же госкорпорации, которые уже сейчас не могут обеспечить экономический рост. Как бороться с такого рода коррупцией, не проводя политических реформ? Никак. В политическом плане Глазьев предлагает всего лишь очередную «централизацию ключевых функций на уровне Президента России», но все и так уже завязано на Путине. «Централизация», создание каких-то неконституционных «комитетов», которые предлагает Глазьев, только еще больше разбалансирует и так уже практически неспособную к эффективной работе бюрократическую машину, еще усилит возможности для коррупции, потому что не решает главного вопроса – подотчетности власти населению.
И наконец, финансовый национализм отнюдь не означает перехода к прогрессивной социальной политике. Так, Орбан совмещает отдельные «неортодоксальные» меры в финансовой сфере с вполне себе «ортодоксальными» в социальной. Проще говоря, с 2010 года в Венгрии проводятся брутальные неолиберальные реформы: увольнения бюджетников, сокращение социальных пособий, введение плоского подоходного налога, что в сочетании с резким ростом НДС приводит к регрессивному налогообложению. Орбан заботится о «национальной буржуазии», а не о бедных, которые вместе с цыганами просто пополняют ряды «внутренних врагов». Нет никаких причин, почему российские власти не стали бы реализовывать план Глазьева именно в таком виде – робкие протесты самого Глазьева («А как же наука! НИОКР! Технологический уклад!») вряд ли кого-то будут волновать. Пример Венгрии показывает: чудес не бывает, политический авторитаризм не приводит к расширению социальных прав, — к такому расширению приводит социальный протест, который авторитарные режимы подавляют.
Сложно не увидеть прямой связи между ростом экспертной активности Глазьева и стремительным увеличением военного бюджета вкупе с репрессивным курсом Кремля внутри страны. Повторяемый во всех его докладах последних двух лет тезис — против России ведется «гибридная война», организованная Америкой, и предлагаемые экономические меры являются единственным способом обеспечения национальной безопасности. Поддержка науки и рост инвестиций в высокие технологии рассматриваются Глазьевым практически исключительно в контексте интересов военно-промышленного комплекса.
Финансовый национализм и милитаризм органично сочетаются с подавлением свободы слова («информационная безопасность») и усилением борьбы против «пятой колонны». Ведь Запад, мечтающий об уничтожении русской православной цивилизации, пытается опорочить самое святое: «Удары будут наноситься, прежде всего, по опорам высшей государственной власти. Бюрократия будет обвиняться в коррупции и дискредитироваться в глазах населения… правоохранительные органы будут выбиваться из-под государства страхом перед ответственностью за противоправные насильственные действия».
Левым следует отбросить всякие иллюзии о том, что в России «государственники» борются с «олигархами-компрадорами», при этом Глазьев выражает интересы «государственников», выступающих за хороший, «национально-ориентированный» капитализм, а либеральные политики – интересы «компрадоров», которые хотят подчинить Россию Западу. Правящий класс в России один и состоит из патронажной пирамиды друзей Путина разной степени приближенности — как чиновников, так и бизнесменов. Правила игры были установлены в 2004 году и с тех пор практически не менялись. Рост популярности Глазьева в чиновничьих кабинетах скорее говорит о попытках нащупать какую-то альтернативную стратегию самосохранения в условиях нынешнего кризиса и экономического тупика. Но даже если власти решатся на частичную реализацию этой «неортодоксальной» программы на свой страх и риск, можно с уверенностью заявить, что сделано это будет за счет населения, а не в его интересах.
Если у кого-то есть большое желание бороться за «национально-ориентированный капитализм», — стоит поддерживать Кудрина, а не Глазьева. Российский малый и средний бизнес, не включенный в патронажные сети разного уровня, куда больше выиграет от сокращения административных барьеров и бюрократического хищничества, а также от любого, сколь угодно малого расширения политической демократии и восстановления государственных институтов, прежде всего судов, чем от техно-модернизаторских фантазий Глазьева. Однако левым, вообще говоря, не свойственно бороться за капитализм, пусть даже «национально-ориентированный». Их цель – борьба за социальные и политические права наемных работников, борьба с классовым, гендерным, этническим, расовым угнетением. Православный экономист Глазьев к этой борьбе не имеет ни малейшего отношения.
Илья Матвеев — исследователь, преподаватель.
При участии Ильи Будрайтскиса.
Про милтаризм правильно упомянули.
Хорошая статья! Не учатся люди на исторических примерах. В этом контексте вспоминается Борис Годунов и народные волнения конца 16 — начала 17 века. Доиграиться правящая верхушка ….
«Борис Годунов и народные волнения конца 16 — начала 17 века»
А во что такое играл Борис Годунов?
К тому же, «волнения» закончились интервенцией цивилизованных, пше-пше, европейцев, их изгнанием и восстановлением монархии.
Которая уже через 42 года занялась «империализмом», лишив Польшу Левобережной Малороссии
а Левобережную Малороссию — европейского будущего:))
Годунов в этом плане — скорее Горбачев :0))
«А во что такое играл Борис Годунов?»
Кагбе первые всенародные выборы на Руси же.
В принципе, при более благоприятных обстоятельствах — были бы шансы на более бодрое развитие. Возможно, получилась бы примерно Пруссия по уровню, хотя и вряд ли. 😉
А насчет восстановления монархии — так она никуда и не девалась. Рубилово шло за династию. (Другой вопрос, что один цеэуропейец решил, что ему можно два сильно разных исторических государства под одну корону загрести, что даже у Габсбургов не прокатило. Вариант с польским наследником, лишающимся права на польский трон — мог даже и пройти, хотя видится хреновым: он не смог бы всерьез прижать знать, как Романовы. И на выходе была бы примерно та же Ржечь, с последующим распилом колониальными державами).
«Если у кого-то есть большое желание бороться за «национально-ориентированный капитализм», — стоит поддерживать Кудрина, а не Глазьева. Российский малый и средний бизнес, не включенный в патронажные сети разного уровня, куда больше выиграет от сокращения административных барьеров и бюрократического хищничества, а также от любого, сколь угодно малого расширения политической демократии и восстановления государственных институтов, прежде всего судов, чем от техно-модернизаторских фантазий Глазьева.»
Для любого бизнеса главное — это не «демократия», а наличие рынка, куда он сможет с прибылью сбывать свои товары или услуги. Для малого и среднего бизнеса это в первую очередь внутренний рынок, а его объем зависит от платежеспособности населения. Конечно, в экспортно-ориентированной или туристической экономике это не так, но России не светит ни экспортность (кроме всем известных сырьевых товаров), ни туризм в промышленных масштабах. Поэтому, если у населения нет денег — то малому и среднему бизнесу будет некому продавать свои товары, скармливать еду, стричь головы, чинить машины, вставлять пластиковые окна и строить дома. Сколько демократии им ни давай.
А платежеспособность населения возрастает не при либерально-глобалистской экономике, а при протекционизме. Причем при протекционизме повышение зарплат работникам в конечном итоге выгодно и самим буржуям — иначе кому они, буржуи, будут свою продукцию продавать? В либерально-глобалистской экспортно-ориентированной экономике зарплата рабочим — исключительно обуза (увеличивает издержки).
Какую из этих двух моделей проталкивают либералы, от Кудрина до белоленточных — говорить излишне.
«Сокращение административных барьеров и бюрократического хищничества» — это, по сути, дополнительные издержки. Их ликвидация, конечно, полезна для предпринимателей, но не критична. А «демократия» бизнесу вообще побоку, вариант пиночетовского Чили для бизнеса будет поудобнее этой самой «демократии».
«Однако левым, вообще говоря, не свойственно бороться за капитализм, пусть даже «национально-ориентированный». Их цель – борьба за социальные и политические права наемных работников, борьба с классовым, гендерным, этническим, расовым угнетением.»
Очень похоже на то, как определенная часть «левых» выступала против НДПА и советской армии в Афганистане. Аргументация была примерно такая: НДПА — марионетка, СССР оккупант, афганцы — жертва советского империализма. И главное — они там неправильный социализм строят, потому как в СССР социализм неправильный (или вообще его там нет) и НДПА тоже социалисты неправильные.
Не хватает одного шага, чтобы выступить в поддержку «борцов за свободу Афганистана» — и некоторая часть «левых» этот шаг делала и делает.
Получилось так, как они хотели — советские войска из Афганистана ушли, НДПА свергли. Победили борцы за свободу Афганистана — то есть исламистские отморозки-душманы. Неправильный социализм кончился.
Только вместо неправильного социализма получился даже не капитализм, а тотальная деградация, в которой самая успешная часть — это афганская химическая промышленность, исправно производящая героин.
Путинский, скажи самое главное когда Путин собирается вводить прогрессивный налог? Про малый бизнес красиво, но каким образом они будут получать прибыль при высоких зарплатах работников непонятно.
Читайте Фрейда. В смысле, Кейнса. А то так и останетесь «левым» в духе завсегдатаев кафе на Монмартре. 😉
Вам привет от Глазьева. Советник Путина призвал брать пример с Маргарет Тэтчер
http://www.gazeta.ru/business/news/2016/02/08/n_8223803.shtml
«Поддержка науки и рост инвестиций в высокие технологии рассматриваются Глазьевым практически исключительно в контексте интересов военно-промышленного комплекса.»
И именно это — дает хоть какие-то шансы на успехи левого движения. Потому что наука и ВПК, в отличие от вожделенного «малый и средний бизнес, не включенный в патронажные сети» — таки требуют нормальных образованных сотрудников в серьезном количестве. С которыми нужно договариваться, потому что власть зависит от их сотрудичества куда больше, чем они от власти.
Насчет того, что программа буржуазная — да, очевидно. Но кто-то всерьез полагает, что могла быть предложена народная? Или таковой считается кудринская? Тогда — да, конечно. Очень по левому. %)