Почему я не буду голосовать за Берни
Аргументы против поддержки Берни от американских социалистов.
Кампания Берни Сандерса за последние месяцы стала символом надежды для большинства радикальных левых не только в Америке, но и по всему миру. Аргументы «за» Сандерса уже много раз повторены: ему удалось вовлечь в политический процесс новое поколение недовольных сложившимся порядком, он серьезно сдвинул влево и повестку предстоящих выборов, и позицию демократов, также Сандерс реабилитировал само слово «социализм» и поставил ключевые вопросы социального неравенства, прежде замалчиваемые политической элитой. Однако Сандерс — не первый (хотя и, вероятно, самый значимый) кандидат в истории, который пытался использовать демократические праймериз для продвижения левой повестки. И роль, которую подобные кандидаты играли в прошлом, скорее помогала стабилизировать двухпартийную систему политической гегемонии большого бизнеса, чем всерьез ее поколебать. Редакции «Открытой левой» сложно «занимать позицию» по отношению к динамичной американской ситуации, частью которой мы не являемся. Мы живем в другой стране, и для нас проблематично дать бесстрастную и категоричную оценку энергии и надеждам тех сотен тысяч простых американцев, которые с невероятным энтузиазмом поддерживают выдвижение Сандерса. Однако нам важно слышать все голоса слева в этой истории, в том числе и критические. Ниже мы публикуем текст социалистического активиста Дэнни Кэтча, который, как нам кажется, вполне ясно формулирует аргументы части американских левых, которые принципиально не поддерживают Берни Сандерса.
Нью-йоркская Берни-мания в самом разгаре. Берни выступил перед толпами больше чем в 20 000 человек в Бронксе и в Гринвич Вилладж, встретился с бастующими служащими компании Verizon и заявил, что «только рад осуждению» со стороны ее главы Лоуэлла МакАдама. На дебатах в Бруклине он сорвал бурные овации, потребовав перейти на госоплату медицинских услуг и бесплатное высшее образование — так что Хиллари Клинтон, прежде чем смогла начать свою речь, принуждена была стиснув зубы ждать, пока толпа перестанет скандировать «Берни!».
Всю прошедшую неделю Берни вызывал во мне большой энтузиазм, но я ни разу не усомнился в своем решении не голосовать за него (или Клинтон) на праймериз Демократической партии.
Не потому, что Сандерс «недостаточно радикален», — хотя я и считаю его версию социализма больше похожей на старомодный либерализм, особенно что касается его безусловной поддержки права США бомбить и завоевывать другие страны.
Но если бы кандидат с платформой Сандерса выдвигался как независимый, я бы весьма серьезно рассматривал для себя возможность участия в его кампании, работая на которую я попытался бы сдвинуть его платформу еще влево. Однако Берни выдвигается как демократ, и как и другие члены Международной Социалистической Организации (ISO), я не голосую ни за Демократов, ни за Республиканцев из принципа.
Некоторые левые думают, что такая позиция — это безнадежно закосневшая догма: мол, адепты ISO считают поддержку демократов «смертным грехом», как выразился один скептически настроенный автор.
Честно говоря, когда имеешь дело с правящей партией глобального капитализма — ответственной за гигантские ссуды идущим на дно банкам, за разрушение иммигрантских семей и авиаудары по мусульманам по всему миру, — я бы не возражал, чтобы американские левые стали немного более религиозными в старомодном смысле слова.
Но куда важней, что твердо придерживаясь левых позиций, совершенно не обязательно впадать в сектантский догматизм — допущение, которое никто не подтверждает с такой наглядностью, как сам Берни Сандерс.
Основа массовой привлекательности Берни заключается в том, что в эпоху, когда коррупция является правилом большой политики, он отказывается брать деньги у Комитетов политического действия (КПД), спонсируемых корпорациями.
Именно эта принципиальная позиция позволяла Сандерсу убедительно заявлять—в начале деликатно, а затем, по мере развития кампании, все более жестко—что Хиллари Клинтон непоправимо увязла в компромиссах, неизбежных из-за ее зависимости от крупных денежных доноров, «ожидающих получить что-то взамен».
Но тот же тезис можно применить не только к Клинтон, но и ко всей Демократической партии, которая купается в пожертвованиях и одобрении лоббистов—от Уолл Стрит до Волмарта и производителей оружия, каждый из которых хочет вознаграждения за услугу.
Так что, несмотря на то, что Берни — первый кандидат в президенты за очень долгое время, который, как кажется, представляет именно нас, — выдвигаясь от демократов он требует от нас оказать поддержку партии, которая в очень существенной степени принадлежит им.
Выборы в США выглядят как состязание между отдельными личностями, а не политическими партиями с устоявшимися принципами. Джордж У. Буш не баллотировался в качестве представителя Республиканской партии, преданного идее облегчить налоговое бремя для богатых и готового пойти войной на весь мир. Он был лишь «обычным мужиком», с которым приятно дернуть пивка.
Барак Обама покорил страну как пламенный оратор, символ расового единства — а не как центристский демократ, задача которого сводилась к поддержке Уолл-стрит и восстановлению статуса Пентагона после бушевских провалов.
В этой политической культуре естественно, что большинство рассматривает Берни Сандерса, — открытого и гордого социалиста, который тесно сотрудничал с Демократической партией, но до нынешнего года формально оставался от нее независимым, — не как представителя Демократов, но как самостоятельный уникальный феномен. Но к сожалению, система работает иначе.
Так же, как корпоративные супер-КПД (Комитеты политического действия) не финансируют политиков, не ожидая получить что-то взамен, так и подконтрольная корпорациям Демократическая партия не позволит кандидату вроде Сандерса начать президентскую гонку, не ожидая от него чего-то взамен — а ожидает она от него лояльности и надежности.
Если (что весьма вероятно) Сандерс проиграет, то, по его словам, он будет поддерживать Клинтон. Важно и то, что стратегия, стоящая за его «политической революцией», основана на кампании, вдохновляющей бурю избирательского энтузиазма, которая в свою очередь ведет к тому, что в обоих палатах Конгресса начинают доминировать Демократы (большинство из которых, не будем забывать, куда больше напоминают Клинтон, чем Сандерса).
Ничто из этого не является «предательством» Сандерсом своих сторонников, большинство из которых остаются верными демократами. Тем не менее, есть и меньшинство, состоящее из тех, кто не будет поддерживать Клинтон в случае ее победы на праймериз. Но основная часть этих трений смягчится в период с июля по ноябрь, то есть тогда, когда Сандерс и большинство его известных сторонников потребуют голосовать за Клинтон как за «меньшее зло» в сравнении с Трампом или Тедом Крузом.
Для левых аргумент в пользу «меньшего зла» выглядит как быстро проходящий страх, но не как долгосрочная стратегия. Каждые четыре года демократы продлевают лицензию на продвижение интересов своих богатых спонсоров: все что им для этого нужно — с очевидностью демонстрировать, что при республиканцах будет только хуже.
В последние годы мы наблюдали, как в начале мощное движение против войны и за права иммигрантов было укрощено страхом перед республиканцами: в итоге молчанием были обойдены обамовские дроны (лучше, чем ковровая бомбардировка Круза!) и рекордное число депортаций (не так плохо, как стена, которую предлагает строить Трамп!).
Демократическая партия долго служила американскому правящему классу орудием по предотвращению роста сильной левой оппозиции — и на уровне избирательной системы, и на улицах. Принцип левой независимости важен не только для того, чтобы помочь независимым кандидатам в президенты вроде Джилл Стейн из Партии Зеленых, но и для того, чтобы не дать следующему поколению активистов увязнуть в коллаборационистской машине Демократов.
Многие левые поддерживают эту точку зрения, но считают, что компания Берни просто… другая.
Во многом так и есть. Кампания Сандерса сильнее, чем любая другая попытка левых обойти Демократическую партию со времен участия Джесси Джексона в президентских выборах 1984 и 1988, когда многие избиратели Берни еще не родились.
Феномен Сандерса лишь часть глобального ответа на тот фарс, который представляет из себя финансовый кризис и государственная помощь банкам, и который уже привел к таким политическим сдвигам, как победа Джереми Корбина в Британии и подъем новых левых партий, Подемоса в Испании и Сиризы в Греции.
В отличие от других стран бунт американского левого электората происходит внутри партии, которой владеет один процент богатейшего населения, и это рождает противоречивую ситуацию.
С одной стороны, успех Берни делает миллионы его сторонников уязвимыми для манипуляций демократического истеблишмента – от махинаций суперделегатов до выходок Председателя Национального комитета Демократической партии Дебби Вассерман-Шульц.
С другой стороны, Сандерс дает демократам еще один шанс, убеждая новое поколение потенциальных радикалов в том, что партийная работа – это верный способ изменить все к лучшему.
«Если бы Берни выдвигался как Зеленый или независимый кандидат, он никогда бы не продвинулся так далеко». Вот урок, который усвоили левые в США. Через несколько месяцев они усвоят еще один: цена этого продвижения – подчинение силам, которые в действительности управляют Демократической партией.
Так или иначе, у преданных сторонников Сандерса открываются глаза, во многом из-за роста независимых альтернатив, которые представляют собой не всегда заметные, но реальные силы американских левых – от кампании солидарности с забастовкой сотрудников Verizon до революционных социалистических организаций.
Одним из наиболее важных уроков, которые мы можем извлечь из кампании Сандерса, заключается, как ни парадоксально, в тех возможностях, которые открыты для активных американских левых.
Сандерс активизировал оппозицию, чтобы провести демократизировать праймериз, и обеспечил финансирование своего выдвижения на основе небольших взносов. Это позволило ему привлечь миллионы работающих людей, которые в итоге могут отвергнуть их партию и начать серьезную работу по построению организаций, принадлежащих нам – нашу собственную политическую партию, наши профсоюзы и протестные группы, которые не полагаются на ложные обещания политиков.
К сожалению, именно в момент, когда может произойти потенциальная закладка основ для независимых полититических инициатив, многие левые энергично встраиваются в кампанию Сандерса, хотя довольно часто и с оговоркой, что это единственный раз, когда они собираются голосовать за демократа.
Я не сомневаюсь в их искренности, но мне непонятно, что может помешать им сделать такое же исключение и в будущем для вдохновленных примером Сандерса «социалистических» демократов, волна которых практически неизбежна, или для «независимых», как и Сандерс, партий вроде Партии Работающих семей (WFP), нацеленных задавить Демократов слева, но в конечном итоге готовых уступить требованиям партии.
Отказ членов ISO поддержать кампанию Сандерса не означает, что они поучают сторонников Сандерса «стоя в сторонке», как это объясняет затасканное клише. Он означает совместную со сторонниками Сандерса (и также со сторонниками Клинтон) работу против Дональда Трампа и поддержку бастующих сотрудников Verizon.
Кроме всего прочего, это означает организацию дискуссий и исследовательских групп о социализме, политической революции и прочих идеях, которые, спасибо Сандерсу, стали частью политического мейнстрима.
Большинство сторонников Берни, конечно же, не согласны с нашей позицией по поводу его кампании, но они вовсе не относятся к нам враждебно. Наоборот, они проявляют любопытство. Им интересен не только Сандерс, но и социализм, и то, какие стратегии и действия нужны, чтобы воплотить его идеи в жизнь.
Одна из ключевых задач американских левых заключается в том, чтобы сподвигнуть избирателей Берни Сандерса к более полному пониманию социализма, признающему противоборство враждебных классовых сил внутри Демократической партии.
Этот процесс не закончится в ноябре, а будет длиться гораздо дольше, но начинается он уже сейчас – благодаря тому, что мы обращаем наши принципы в практику и не поддерживаем Демократов, голосуя за Берни на демократических праймериз.
Перевод Константина Корягина, Марины Симаковой и Александры Новоженовой.