Кто сказал «Оттепель»?
Потребность в моральном авторитете не должна превращаться в объект для манипуляций
Что-то происходит сейчас в России. Без видимых причин в течении последней недели мы стали свидетелями шумной дискуссии о свободе художественного высказывания. После выступления режиссера Константина Райкина о возвращении цензуры и предчувствии нового сталинизма его опасения поддержали режиссер Андрей Звягинцев, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, телеведущий Владимир Познер, актер Евгений Миронов и многие другие. О солидарности с Райкиным заявил в коллективном обращении «Конгресс интеллигенции» с десятками подписей знаковых культурных деятелей и правозащитников.
С основным содержанием этих высказываний сложно не согласиться: маргинальные правые группы не должны громить выставки, а чиновники из Министерства культуры не могут давать деньги лишь тем, кто соответствует их ограниченным представлениям о «государственном интересе».
Однако в происходящем сложно не заметить элемента управляемости.Так, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков почти сразу, по следам речи Райкина, выразил уважение к его таланту и засвидетельствовал отсутствие цензуры (а следовательно, возращения сталинских времен) в России.
Многие журналисты принялись некритически воспроизводить примерно такую схему: есть интеллигенция, сказавшая правду власти в лицо; есть обскуранты и враги перемен во главе с лидером байкеров Хирургом и его другом Рамзаном Кадыровым; наконец, есть власть, в ситуации международной изоляции и экономического кризиса медленно, но верно осознающая необходимость таких перемен. И вот кто-то уже произнес слово «Оттепель» — ведь и тогда все интеллигенция, с Театром на Таганке и журналом «Новый мир», шла в авангарде событий.
Существует убедительная версия о том, что новая «Оттепель» является частью плана декоративной либерализации, разработанного в Администрации президента (и связанного приходом нового ответственного за внутреннюю политику Сергея Кириенко).
Однако, если такой план существует, он может оказаться успешным лишь постольку, поскольку задействует этическую функцию тех, кто отвечает за воспроизводство культуры и публичной сферы в России. Это узкий слой журналистов, деятелей культуры и просвещенных культурных функционеров, консолидированная позиция которых заменяет в России общественное мнение в полном смысле этого слова. Конечно, нельзя обвинять в таком положении дел лишь самих деятелей культуры мотивы которых могут быть вполне искренними. Скорее, это результат сочетания многолетней стратегии манипуляций сверху и потребности деполитизированного, апатичного общества в моральных авторитетах.
И всякий раз, когда рядовой интеллигент ( например, школьный учитель или врач) переживает кризис доверия официальной пропаганде, чувствует свою неспособность разобраться в информационном потоке и потребность ощутить себя хорошим человеком, то находит на месте учителя морали и голоса собственной «большой совести» таких людей, как Познер, Макаревич или теперь неожиданно – Константин Райкин. Причины, по которой именно их имена связаны с нравственным законом, непознаваемы на фактическом уровне: большинство из них не страдали за свои убеждения, не испытывали серьезных гонений, и даже не писали философских текстов об этике. Более того — карьеры таких людей, как многолетний штатный пропагандист брежневского периода Владимир Познер, дают впечатляющие примеры цинизма и морального релятивизма.
Впрочем, их реальные действия не имеют значения (а именно это, как известно, удостоверяет истинность морального убеждения). Гораздо важнее виртуозность и убедительность актерской игры, исполнение роли морального авторитета ( или, как говорят в России, «порядочного человека»). Именно такого рода театральный талант позволяет создавать эффект «изменения в атмосфере» общества – даже если на самом деле ничего не изменилось.
Безусловно, сегодня России нужна творческая свобода и демократические права. Но эта глубокая потребность не должна быть превращаться в объект для манипуляций сверху. Рассуждения о морали, отделенные от общего блага, — то есть от равенства прав и социальной справедливости — становятся не более, чем идеологическим туманом, сознательным затемнением действительного положения вещей. Они лишь умножают иллюзии возможности перемен к лучшему, осуществляемых политиками без участия общества.
На английском заметка будет опубликована в блоге Jordan Center
Илья Будрайтскис — публицист, исследователь
«С основным содержанием этих высказываний сложно не согласиться: маргинальные правые группы не должны громить выставки, а чиновники из Министерства культуры не могут»
Почему не должны? Почему не могут? Им запретил Будрайтис? Ну, пусть запрещает. %)
Беспомощная статья. Благопожелания вместо анализа — отнюдь не то, что вернет левым хоть какое-то влияние.