Режим катастроф
Наша реакция на теракт в Волгограде.
В чудовищном двойном теракте в Волгограде, произошедшем за минувшие сутки, нет ничего, что могло бы действительно потрясти российское общество. И в этом, вероятно, самый страшный его итог. Реакции предсказуемы и расписаны по известному заранее сценарию: правительство заявляет о том, что «нас не поставят на колени», спецслужбы изображают обеспокоенность и компетентность, журналисты задают «неудобные» вопросы. Но пройдет лишь пара недель, и инерция «стабильности» снова вступит в свои права. В этом нет ничего удивительного — ведь одним из главных признаков того типа стабильности, с которым большинство привыкло мириться, была и продолжает оставаться бесконечная череда «чрезвычайных ситуаций».
20 лет назад этот режим начал свою историю с чрезвычайного положения на улицах Москвы, и это состояние с тех пор стало органическим элементом существования нового российского государства — снизу доверху. Взрывы, катастрофы, массовые убийства постоянно приводят распадающийся и деградирующий государственный организм в чувство, понуждают его к централизованному принятию решений, стимулируют перекройки бюджетов и перераспределение ответственности. Причины каждой из этих ситуаций оказываются не так уж важны. Рациональность менеджера крупной авиакомпании, оптимизирующего расходы, оказывается равна иррациональному безумию террориста-смертника: у них один результат — гора трупов. И в том, и в другом случае этот результат общество принимает как данность. Катастрофы будущего — а новый год принесет их не меньше, а возможно, больше, чем старый — неизбежны, если не пытаться изменить сам порядок вещей, который готов их воспроизводить до бесконечности. Если только смерть сегодня способна подтверждать, что мы все еще живы, то мы станем свидетелями еще многих смертей.