Недочитанный приговор
Впечатления активистов «Открытой левой» от стояния у Замоскворецкого суда, где так и не был вынесен приговор узникам Болотной.
К 11 часам утра 21 февраля у Замоскворецкого суда собрались сотни людей, готовых опротестовать приговор суда по «Болотному делу», который зачитывался в этот момент. В его обвинительном характере ни у кого не было сомнений, оставался лишь один вопрос: готова ли российская власть во время Олимпиады в Сочи показать всему миру, как оперативно, не в пример «тряпке» Януковичу, она умеет разобраться со своими «внутренними проблемами». Готова ли она отметить Олимпиаду зачищенными от оппозиции площадями и сотнями новых фигурантов нового процесса, чувствует ли себя настолько уверенно?
Задержания у суда начались сразу и продолжались с разной интенсивностью до конца «стояния». Вначале задерживали только самых заметных, и были даже попытки отбивать их у ОМОНа. Всего к суду вышло порядка тысячи человек, но когда задержания участились, толпа начала убывать. Еще около часа дня пошли слухи, что оглашение приговора перенесут, и, когда несколькими часами позже информация подтвердилась (окончательное оглашение перенесли на понедельник), встал вопрос, как действовать дальше. Относительно выхода на Манежную консенсуса уже не было, и после тяжелого дня, когда надежды на массовый выход людей не оправдались, некоторые вполне справедливо говорили о «сливе». Казалось, что эта тысяча человек завсегдатаев московских митингов не могла обеспечить того массового протеста, который смог бы стать прецедентном и хотя бы для собравшихся послужить одним из актантов политического события. А уж тем более не могла она как-то повлиять на возможный пересмотр приговора.
Вскоре ОМОН и полиция полностью очистили от протестующих проезжую часть, оставшиеся стояли на тротуарах, ожидая своей очереди. Был задержан один из редакторов Openleft Иван Напреенко. По его свидетельству, к одному из тех, кого закинули с ним в автозак, ОМОН применил насилие. Постепенно «винтить» начали не только тех, кто скандировал лозунги, но и тех, кто просто стоял у ограждения суда или у здания напротив. В 15:45 в автозаке оказались Василий Жарков и Альберт Саркисьянц, пишущий эти строки. Следом к нам автозак был доставлен критик и поэт Игорь Гулин, а также активист Левого фронта Виталий, у которого при обыске ОМОНовец отобрал планшет. После наших протестов планшет был возвращен, но предварительно на нас обрушились ушаты казарменной брани. Видимо, рядовые ОМОНовцы испытывают неподдельное отвращение к той публике, которая принимает участие в такого рода протестах.
Ивана Напреенко отвезли в ОВД Арбатское, Альберта Саркисьянца, Валисия Жаркова, Игоря Гулина – в ОВД Строгино, где с нами были еще 20 человек, один из которых, студент МГЛУ, по его словам, вообще в стоянии у Замоскворецкого суда не участвовал, а оказался случайным прохожим. До 22:45 все мы были отпущены из ОВД с обвинением по статье 20.2. часть третья либо пятая. Третья предполагает высшую планку штрафа – до 30 000 рублей, пятая – от 10 000 до 20 000 тысяч. Всего с Тарарской улица и Большого Татарского переулка в районные ОВД были доставлены более 200 человек. В это время по рассказам очевидцев на Манежную площадь, оцепленную полицией и ОМОНом, вышло не более 150 человек, некоторые из которых были задержаны.
И все же, несмотря на то, что людей пришло слишком мало, чтобы реально повлиять на пересмотр приговора, в глаза бросалась чудовищная непропорциональность реакции полицейских: больше двухсот задержанных, жестко выхваченных из мирной толпы—это явственно свидетельствовало о той нервозности, которую испытывает власть перед лицом хотя бы и не слишком массового уличного протеста. Находясь там среди людей, сложно было не думать о происходящем в эти дни на Майдане, и о том, что есть та грань, когда выход людей на улицы из «ничего не способного изменить» становится тем, который меняет очень многое. Вероятно, об этом думали и полицейские, и многочисленные «эшники» шнырявшие со своими вечными видеокамерами. Из толпы то и дело раздавались крики «банду геть»— и эта идентифиакция протестующих с Майданом придавала другое, несколько более оптимистическое измерение тому горькому чувству бессилия, которое знакомо каждому активисту, вышедшему на такой «недостаточно массовый» протест.
Именно поэтому так важно снова выйти к тому же суду уже в понедельник: власть, конечно, знает свое дело—разбить вынесение приговора надвое, перенести зачитывание приговора на начало рабочей недели—все это делается, чтобы разбить, расщепить толпу. Тем не менее, нужно выходить снова—и особенно теперь, когда выносится показательный приговор людям, уже два года находящимся в заключении за то, что они осмелились утверждать свое право на непосредственную—уличную политику. Потому что даже несколько сот людей на улице, которые ничего не решают, всегда потенциально содержат в себе сотню тысяч, которые решают уже очень многое.
24 февраля в 10:30 утра, Замоскворецкий суд
Только обнаружил, что они вписали не мою фамилию. Интересно, что будет в связи с этим на суде