Украинские выборы-2014: итоги Майдана или его поражение?
Алексей Радинский и Татьяна Безрук рассуждают о популярности Порошенко и связи между Майданом и электоральной политикой.
Используя фактор внешней угрозы, политическая и экономическая элита Украины стремится как можно скорее закрепить свою версию «итогов» Майдана через назначенные на 25 мая выборы президента. Сегодня, когда уже известен окончательный список участников кампании, похоже, что «фактор Майдана» не смог принципиальным образом изменить ситуацию гегемонии крупного капитала в украинской политике. Так ли это?
Чем можно объяснить популярность мультимиллионера Порошенко? Насколько практически неизбежная жесткая антисоциальная политика нового президента сможет привести к массовым протестам? И что эти возможные протесты смогут заимствовать из традиции Майдана? На вопросы openleft.ru отвечают украинские исследователи и активисты Алексей Радинский и Татьяна Безрук.
Майдан не мог изменить ситуацию гегемонии капитала в украинской политике, более того, он не ставил перед собой такой задачи. Вообще, связь Майдана с электоральной политикой сложнее, чем кажется — она далеко не ограничивается пониманием Майдана как некой отчаянной или люмпенизированной разновидности “гражданского общества”, которое осуществляет влияние на власть через общественное давление снизу. Майдан скорее подрывает или заменяет электоральную политику, чем “цивилизует” ее, как принято понимать Майдан на Западе. Вспомним его историю — в 2004 году Майдан возник как симметричная реакция на нарушение норм представительной демократии: власть “украла” выборы, и тогда Майдан “украл” у власти победу — причем легитимность тогдашнего триумфа Майдана происходила не из имеющихся правовых процедур, а скорее из признания (в том числе международным сообществом) права народа на восстание против подавляющего его режима, что и делает Майдан-2004 важным историческим явлением. Новый Майдан развивался по похожему “симметрическому” сценарию — правда, в плоскости государственного террора и ответного гражданского насилия.
Взаимная эскалация насилия, которая началась с разгона Майдана 30 ноября и закончилась расстрелом на Институтской и бегством Януковича, ввела в украинскую политику новое качество: демократически избранная власть осознала потерю собственной легитимности вследствие развязанного ей террора и попросту самоликвидировалась (иначе назвать внезапное прекращение насилия и исчезновение Януковича я не могу). Естественно, такая победа Майдана — ценой большой крови и выхода во внепроцедурное пространство кровавого восстания — полностью преобразит украинскую процедурную политику, и теперешние эксцессы с участием “Правого сектора” — это только начало большого пути. Вопрос состоит в том, удастся ли олигархическому классу и дальше удерживать массы в узде “национальной революции” при помощи разнообразных сил — от “Свободы” и “Правого сектора” до вездесущей милитаристской пропаганды на фоне российской агрессии — или следующий Майдан действительно будет иметь чисто социальную повестку. Нет никакого сомнения в том, что февральская революция в Киеве — это только пролог будущей условной “октябрьской” революции, но ее возможные варианты, просматривающиеся на сегодня, одинаково пугающи: это может быть либо восстание озлобленных элементов “радикального Майдана”, либо бунт вконец обнищавших вследствие грядущей “шоковой терапией” угнетенных классов — который, вполне возможно, будет умело управляться Кремлем под лозунгами “прочь от Европы”.
Майдан не сформировал нового кандидата в Президенты, он даже не сформировал какого-то отдельного гражданского лидера (как это, например, было в России с Навальным). Единственный низовой лидер, который стал кандидатом — Ярош. Но с Ярошем вопрос в том, что он скорее представляет сформировавшееся правое крыло майдана, чем является независимым лидером. «Правый сектор» сейчас теряет позиции, и вообще это скорее информационный повод, чем собственно движение.
Боролся ли Майдан против крупного капитала? Нет. Он боролся против отдельно взятой «семьи» и всех причастных. И когда Коломойский и Ахметов стали главами администраций в Днепропетровске и Донецке, особого недовольства, кроме постов в фейсбуке, это не вызвало.
В целом, очень интересно, как первые год или два будет себя вести новый президент и правительство при нем, как долго оно будет играть во «все для людей». Протест сейчас очень усталый и обессиленный, но чувство того, что своими руками можно убрать президента, наверное, не скоро забывается. Но власти очень легко будет сказать, что такие антисоциальные решения мы принимаем в силу того, что предыдущее руководство страны довело нас всех до разбитого корыта, поэтому стоит подождать и быть немного скромнее.
Порошенко стал лидером еще в феврале, когда ездил в Брюссель. Альтернативой он стал благодаря дистанции от вялой и нерешительной официальной оппозиции, которая постоянно металась между заигрыванием с настроениями большинства участников Майдана и попытками закулисного сговора с Януковичем. Еще стоит отметить эволюцию позиции Германии в отношении Тимошенко — так как все предыдущие два года немецкие СМИ писали о ней как главной альтернативе правящему режиму, а сейчас открыто просят ее не принимать участия в предстоящих выборах выборах. Это вопрос ближайшего будущего.