Народное восстание, заговор или гибридная война?

Сегодня становится ясно, что движение на Юго-Востоке Украины представляет собой явление принципиально новое для всей постсоветской политики. Нигде раньше массовый протест не был так тесно переплетен с элементами организованных боевых действий, а его внутренние причины не были так явно связаны с внешними. Никогда раньше попытка анализа не оказывалась так безоружна перед лицом яростной государственной пропаганды и отчаянных маневров информационной войны. Не превратиться в послушных солдат этой войны с той или другой стороны — сейчас главная задача российских и украинских левых. По просьбе Openleft.ru украинские и российские активисты, аналитики, публицисты формулируют ответы на вопросы о том, каковы политические причины конфликта на Юго-Востоке Украины, что за социальные силы в нем задействованы, и в какой мере они способны выдвигать свою собственную повестку, а в какой — являются объектом манипуляций.

---

Елена Галкина

Историк, активист (Москва)

Давно очевиден ряд отличий Майдана от т.н. «Русской весны» на Юго-Востоке, и отличия эти не позволяют квалифицировать происходящие там события как народное восстание. Приведу лишь некоторые из них, которые помогут понять политическую природу донецких протестов. Майдан выступал под флагами Украины против коррумпированной власти Януковича и его российского сюзерена. «Русская весна» с георгиевскими ленточками и криками «Россия, Россия!» повторят практически без изменений повестку требований, изначально сформулированных президентом и МИД РФ. Майдан практически каждые выходные собирал десятки, а то и сотни тысяч людей, социальный состав которых к середине февраля практически соответствовал среднему по стране, если исключить чиновников и силовые структуры. Когда власть пыталась разогнать Майдан, количество протестующих увеличивалось в разы. Массовые митинги на Юго-Востоке не проходят уже более месяца. «Восставшим» редко удаётся собрать на свои акции более тысячи человек. Стандартное число – 200-300 человек, зато костяк их хорошо вооружён, с навыками боевой подготовки, но нередко с плохим знанием местности. «Пушечное мясо», судя по всему, состоит из местного люмпен-пролетариата. Защитники Майдана в большинстве своём не скрывали свои лица от журналистов даже в самые критические моменты, после принятия репрессивных драконовских законов 17 января. Большинство активных участников «Русской весны», или «ирреденты», как выражаются более просвещённые сторонники «освобождения Юго-Востока от бандеровцев», напротив, скрываются под масками. Майдан изначально был мирным и начал вооружаться, лишь когда власть попыталась разогнать его силой. Большинство майдановцев так и оставались безоружными. Да и на фото боевых сотен не наблюдается профессиональной экипировки. Иное дело – «простые пролетарии» бунтов в Донецкой и Луганской областях, часть которых очень похожа на «зелёных человечков», заполонивших Крым перед аншлюсом (впоследствии крымские з/ч в массе своей оказались российскими кадровыми офицерами и солдатами, а также российскими казаками). Более того, СБУ Украины регулярно сообщает об арестах граждан РФ, проникших на территорию Украины из пограничных областей России. Ряд «туристов Путина» был опознан в социальных сетях украинскими и российскими блогерами. Майдан всегда был весьма милосерден к своим противникам. Сколько бы не кричала российская пропаганда о «замученных бандеровцами» коммунистах и ветеранах, ни один случай так и не подтвердился. «Ирредента» уже успела прославиться избиениями мирных граждан, захватами заложников, жестокими пытками и убийствами. И чем дальше, тем больше насилия проявляется в действиях этих групп. Можно говорить уже о тактике террора, в особенности по отношению к гражданам, поддерживающим идею единства Украины.

Проблема Донбасса — не в массовых протестах, а в их отсутствии. Жители региона пока что настолько пассивны, что их может поставить под свой контроль сравнительно небольшая вооружённая группа диверсантов и гопников. Всё это происходит на фоне отсутствия у представителей «ирреденты» социальных требований, стачек и забастовок, что не может не вызывать удивления в промышленном, рабочем Донбассе. Средний уровень доходов жителей региона, кстати, является одним из самых высоких в Украине и соперничает с Киевом. Практически стабильный Днепропетровск отстаёт в этом отношении, не говоря уже о Западной Украине. Почему же в бывшей столице махновщины тишь да гладь, а в Донецкой, Луганской областях и теперь, после покушения на Кернеса, уже в Харьковской — беспорядки, граничащие с террором? Почему не захватывают администрации и отделы СБУ в Николаеве или Херсоне, таких же русскоязычных, как крупные города Донбасса? Попытки «раскачать» ситуацию предпринимались во всех восьми областях Юго-Востока. Центральной власти, опасающейся срыва выборов, нестабильность в принципе крайне вредна. Очевидно, что в Донецке и Луганске присутствует местный фактор, с которым Киев не может справиться. Именно он является причиной пассивности милиции и службы безопасности на Донбассе. У него есть фамилия, имя, отчество, а также же первое место в украинском списке Форбс. Настоящий социальный протест в Украине пока не вызрел, но его мощная волна неизбежна — слишком глубок системный кризис, в который погружена страна. Но повестки «ирреденты» в этом протесте наверняка не будет.

Захар Попович
Активист «Левой оппозиции» (Киев)

На мой взгляд, главная причина в том, что криминально-олигархический режим Януковича способствовал обострению социальной напряженности, а затем — канализации ее в русло противостояния Востока и Запада страны. Эта политика была, очевидно, обусловлена крайне низким уровнем доверия к прежней власти в стране в целом.

Но если режим Януковича был криминальным, но «своим», то новый режим оказался таким же, только «чужим». Однако «Донецкая народная республика» в Славянске напоминает сегодня «хунту» гораздо больше, чем нынешнее киевское правительство. Инициатива в создании ДНР очевидно принадлежит русским шовинистам и осуществляется вооруженными штурмовиками, отряды которых, по их собственному признанию, прибыли из Крыма. Однако это не значит, что местные криминальные элементы, ОПГ, люмпены, а также ностальгирующие по СССР дедушки не играют никакой роли.

Последние обеспечивают до некоторой степени легитимацию хунты в Славянске, оправдывая фашистские методы, а также идеологически обосновывается необходимость поддержки российского империализма против западного. Избиение в Донецке безоружной проукраинской демонстрации, в котором участвовало около 300 вооруженных металлическими палками и хорошо организованных боевиков ДНР, говорит о многом. К сожалению, организованный рабочий класс еще не вышел на сцену. Однако даже его эпизодическое появление — в виде забастовки в Краснодоне — продемонстрировало реальную силу. Интересно, что в стачкоме там весомую роль играют представители «промайдановских» профсоюзов, КВПУ.

Алексей Сахнин
Журналист, левый активист, политэмигрант

Фундаментальные причины протестов на Юго-Востоке Украины — те же, что и в Киеве (а в значительной мере и в Москве 2011-2012 годах). Это всеобъемлющий кризис постсоветской государственности, тотальная дискредитация власти, социального порядка, общественных институтов.

Социальная природа восстания на Юго-Востоке тоже похожа на киевскую: это широкое движение, в которое вовлекаются самые разные слои: от маргиналов до бизнеса, от интеллектуалов до пенсионеров (хотя на Востоке сильнее «плебейская» составляющая, в силу отсутствия или меньшего влияния привилегированных групп, представителей которых было много в столице). Но самая главная разница между киевским Майданом и юго-восточными «антимайданами» — в структуре и организации этих движений. При всей своей демократической риторике, Майдан был несравненно более авторитарным.

Вспомните, как его «сцена» жестко контролировалась коалицией трех партий, а попытки принести какие-то новые транспаранты часто заканчивались экзекуциями. На востоке все гораздо свободнее и хаотичнее, ни у кого нет контрольного пакета акций в движении: там распускаются сто цветов: от русских националистов до левых радикалов, от умеренных сторонников федерализации до криминальных братков без идеологии. Если киевский Майдан и его мобилизации опирались на громадную поддержку медиа и значительной части властей, то восточный «Антимайдан» действует против всех сильных мира сего. Когда в Киеве собирались самые большие толпы, каждый киевлянин получал в почтовый ящик открытку с приглашением, по всем каналам крутили мобилизующие призывы. В Харькове, Донецке, Одессе — полный информационный вакуум. Киевская мэрия открыто перешла на сторону майдана, также как и часть западных губернаторов. А на востоке мы видим открытый конфликт между протестующими и местными элитами, всякими Кернесами-Добкиными. С одного из харьковских митингов Кернеса просто прогнали в шею.

Что касается влияния России, то вопрос не так прост, как кажется большинству наблюдателей. В Харькове у «пророссийских» организаций нет единого офиса. Это нельзя назвать показателем интенсивного внешнего вмешательства. Шахтерские забастовки в Краматорске и других городах Донбасса — это тоже не методы российских спецслужб, будьте покойны. Практически все обещания режима Яценюка-Турчинова продемонстрировать «русских кураторов» кончились пшиком. Среди сотен арестованных нет гордых владельцев российских паспортов, не говоря уж об удостоверениях ГРУ. Все они — местные.

С другой стороны, на Донбассе, где большую роль играют полукриминальные парамилитарные группы, всякие казаки и бывшие беркутовцы, и идут уже реальные бои, наверняка есть какие-то эмиссары Москвы. Судя по всему, они не играют решающей роли там. Их миссия, видимо в том, чтобы разобраться, на кого из местных авантюристов Кремль может сделать ставку, и не допускать слишком больших провокаций.

Подводя итог, хочу сказать, что юго-восточное движение протеста именно в силу своей меньшей подготовленности, срежессированности пользуется гораздо большей автономией от истеблишмента. Следовательно, его освободительный потенциал, способность выдвинуть независимую от верхов (или иностранных игроков) повестку относительно выше, чем у майдана. Хотя, конечно, логика национального, языкового, культурного противостояния загоняет движение на проторенную дорогу национально-патриотической мобилизации, включает ее в предложенную элитами политическую схему. Задача левых — противостоять этому всеми силами.

Илья Будрайтскис
Историк, исследователь, публицист (Москва)

События на Юго-Востоке Украины с самого начала носили узнаваемые черты «симметричного ответа» Майдану — массового движения, комбинированного с оккупациями правительственных зданий и направленного на смену власти. Иными словами — движения, в основе которого лежит стратегия политической революции.

Главный вопрос, который повисает в воздухе до сих пор, после долгих недель глубокого политического кризиса и прямых элементов гражданской войны – чьим именно «симметричным ответом» являются эти события?

В отличие от киевского Майдана, где, несмотря на пересечение интересов олигархических элит, фактор массового участия снизу оставался решающим и определяющим, в движении на Юго-Востоке он, очевидно, с самого начала являлся подчиненным. Да, тысячи людей выходили и продолжают выходить на улицы, требуя федерализации и референдума. Да, эти лозунги пользуются широкой поддержкой значительной части населения в юго-восточных областях. Да, именно из-за этой широкой поддержки фактически провалилась «антитеррористическая операция», объявленная киевским правительством (что вчера практически открыто признал даже Александр Турчинов).

Однако невозможно отрицать и другое: без организованных и профессиональных вооруженных групп, скоординировано захвативших администрации и отделы милиции в ряде городов Донецкой области, перспективы этого движения были бы весьма туманными. На фоне слабости и невнятности (а можно сказать – и фактического отсутствия) политического руководства Донецкой и прочих «народных республик», военизированный авангард движения играет центральную и определяющую роль. У движения нет четкой политической стратегии (очевидным примером этого является постоянные смены требований – от федерализации к референдуму, от независимости до присоединения к РФ – и обратно), но зато есть стратегия военная. Вооруженные отряды на шаг опережают действия правительственных сил, хорошо ориентируются на местности и подчиняются приказам своих командиров.

Политическая слабость движения прямо вытекает из слабости протестной культуры в регионе, отсутствии навыков самоорганизации и сильных оппозиционных групп, готовых действовать на поле непарламентской политики (и в этом тоже яркое отличие от киевского Майдана). Галерея случайных лидеров этого движения является лучшим доказательством: третьесортные провинциальные политтехнологи, активисты до недавнего времени изолированных и маргинальных групп русских шовинистов, аферисты из МММ и мелкие гангстеры. Среди них нет не только ни одного журналиста или депутата, но и – что еще более показательно – ни одного лидера из рабочей среды.

В таком положении движение имеет намного более зависимый и открытый для любых манипуляций характер, чем киевский Майдан.

Не нужно обладать повышенной склонностью к конспирологическому мышлению, чтобы увидеть чью-то уверенную руку, постоянно раскачивающую ситуацию на Юго-Востоке Украины. И речь не только о вооруженных группах т.н. «ополченцев» — успеху и расширению движения фактически способствует милиция, как минимум, не препятствующая захвату зданий. Есть твердое ощущение, что «парализованность» местных властей в Донецкой и Луганской областях связана не с боязнью перед лицом восстания, но является следствием раскола элит. Такой раскол сам по себе не представляет что-то принципиально новое — можно вспомнить не только недавнюю открытую поддержку сопротивляющемуся Майдану мэров городов на западе страны, но и «оранжевую революцию» 2004 года. Однако в каждом из этих случаев был виден политический субъект, в пользу которого эта поддержка оказывалась. Сегодня на Юго-Востоке Украины нам остается только гадать — кто дергает за нитки и отдает приказы. Совсем не факт, что это делается в Кремле.

Самый мрачный сценарий может заключаться в том, что олигархические группы, связанные с Ахметовым или с «семьей» Виктора Януковича, последовательно разжигают гражданский конфликт, вынуждая Россию к военному вторжению. А этого Кремль явно пытаеться избежать.