Инес Танович: «Альтернатива есть всегда»
«Открытая левая» публикует доклад и интервью с Инес Танович, боснийской активиткой, которая участвует в организации пленумов: самоорганизованных собраний граждан, возникших на волне протестов в Сараево, Тузле и других боснийских городах.
В мае Босния пострадала от худшего за 120 лет наводнения. Вода из рек затопила четверть страны. Целые деревни оказались отрезанными от внешнего мира, множество домов разрушено оползнями. Более 40 тыс. человек были эвакуированы; по официальным данным, 25 человек погибли. Многие сравнивают масштаб разрушения инфраструктуры, сельского хозяйства с тем, что наблюдалось в период войны 1992-1995 годов. По последним сведениям, четверть населения Боснии (1 млн из 4 млн человек) была вынуждена покинуть свои дома. Ущерб в регионе оценивается в миллиарды евро – 2,7 млрд для Боснии. Такой ущерб Босния, одна из беднейших европейских стран со средней зарплатой в 400 евро, не может компенсировать.
По словам Инес Танович, активистки из Сараево, наводнение еще раз продемонстрировало тотальную неэффективность боснийской государственной системы. Децентрализованный государственный аппарат означает, что единой системы предотвращения стихийных бедствий не существует и все решения имеют ограниченный и кратковременный характер. Кроме армии (очень небольшой), помочь местным жителям было просто некому. Поэтому со всей Боснии в пострадавшие районы съехались волонтеры. Пленумы (самоорганизованные собрания граждан) в Сараево и Тузле немедленно собрали гуманитарную помощь, скоординировали волонтеров, помогавших в ликвидации последствий наводнения. Пленум в Сараево прервал все другие проекты, чтобы помочь восстановлению населенных пунктов. «Мы вложили все наши силы в то, чтобы не просто восстановить затопленные районы, но и вернуть им экономическую устойчивость, — говорит Инес. – Важно отметить, что в октябре в Боснии пройдут новые выборы, в ходе которых люди смогут преодолеть политическую апатию и выразить недоверие коррумпированным националистическим элитам, выбрав тех, у кого есть хоть какое-то чувство ответственности. Пленум в Сараево напомнит им об этом».
Мы публикуем выступление Инес на встрече «Диалог площадей» в Бухаресте в мае 2014 года, а также интервью с ней, посвященное протестам в Боснии и пленумам как новой форме самоорганизации протестующих.
Протесты и пленумы в Боснии и Герцеговине
Почему протесты, почему сейчас?
Чтобы понять причины, по которым люди вышли на улицу 5 февраля 2014 года, мы должны рассмотреть некоторые факты о Боснии и о процессе приватизации промышленности в городе Тузла, — процессе, достаточно характерном для страны в целом.
Уровень безработицы в Боснии сейчас официально оценивается в 45%, но на самом деле может быть даже выше, потому что не все безработные зарегистрированы в бюро занятости. Такой уровень безработицы – прямое следствие приватизации и деиндустриализации, продолжавшихся в стране с конца войны. Рабочие компаний Dita и Konjuh в Тузле годами боролись за свои права.
«Абсурдистан»
Часть проблемы – в Дейтонских соглашениях, завершивших войну в Боснии в 1995 году. Страна разделена на две «зоны» (плюс автономный округ Брко). Боснийско-хорватская федерация, в свою очередь, разделена на десять кантонов. В результате масса чиновников и политиков получают огромные зарплаты в стране с населением всего в 3,8 млн человек, которой, как некоторые считают, достаточно одного мэра.
Более 40% населения Боснии и Герцеговины заняты на госслужбе или в организациях, финансируемых федеральным бюджетом или бюджетом кантонов. В 2010 на бюрократию в стране было потрачено 500 млн евро – 150 евро в секунду!
Тузла, февраль 2014
Выступления в Тузле были организованы рабочими бывших государственных компаний, которые протестовали не только против закрытия предприятий, но и против коррумпированного процесса приватизации. Еще в январе группы рабочих потребовали увольнений ответственных лиц и широких изменений социальной и экономической системы. Но по-настоящему протесты набрали силу 4 февраля, когда к рабочим присоединились другие социальные группы. Рабочие, гражданские организации, молодежь, пенсионеры и ветераны войны вышли на улицы Сараева, Мостара, Зеницы и других городов.
7 февраля более 10 тыс. человек собрались перед зданием правительства кантона в Тузле и подожгли его, после чего переместились к суду кантона, который несколько часов забрасывали камнями. Затем люди переместились к зданию муниципалитета, которое тоже подожгли. К вечеру градус волнений несколько снизился после того, как полиция присоединилась к протестующим. На следующий день, 8 февраля, протесты возобновились. Демонстранты стали убирать мусор (!) у подожженных зданий.
Требования и мотивация протестующих
Рабочие, гражданские организации, молодежь, пенсионеры, ветераны и представители быстро исчезающего среднего класса, люди с работой и люди без работы, — у всех накопилось недовольство коррумпированной, раздутой административной системой. При средней зарплате в 400 евро чиновники получают более 3000 евро. Протесты вызваны политической и социальной несправедливостью, крайней бедностью, растущим неравенством и неработающим конституционным порядком.
Хулиганы? Террористы?
Главной причиной международного молчания, окружавшего протесты в Боснии, вероятно, был их насильственный характер. Поджоги зданий и даже части государственных архивов в президентской администрации привели к тому, что политики и СМИ в Боснии и за ее пределами стали называть протестующих «хулиганами». Всего было сожжено 17 зданий по всей стране, включая администрацию президента. В отставку ушли правительства четырех кантонов.
Реакция Хорватии и Сербии
В воскресенье 11 февраля в ситуацию вмешались власти Хорватии и Сербии. Их действия координировались Евросоюзом. Правительство Сербии встретилось с сербскими политиками в Боснии, а хорватский премьер-министр встретился с хорватскими политиками в боснийском городе Мостар. После этого хорватские политики и СМИ развернули агрессивную кампанию, утверждая, что протесты не имеют социального характера и направлены против хорватов в Боснии. В свою очередь, сербские политики и СМИ инициировали свою собственную кампанию с лейтмотивом «протестующие начали мусульманскую войну против сербов». Однако протесты охватили не только мультиэтнические города вроде Тузлы и Мостара, но и преимущественно хорватские города, такие как Ливно и Орасье.
Реакция ЕС и США
В отличие от украинской ситуации, в Боснии ЕС осудил протестующих и поддержал правительство. Высшей властью в Боснии является не правительство, а «аппарат Верховного представителя», т.е. кого-то вроде колониального губернатора, назначаемого ЕС при поддержке США. Текущим «Верховным представителем» является австриец Валентин Инжко, пообещавший, что ЕС введет войска, если протесты продолжатся. Некоторые европейские и американские политики призвали к скорейшей «интеграции с НАТО» в Боснии с целью «обеспечить стабильность».
На следующее утро… Что такое «пленум»?
8 февраля протестующие в Тузле впервые огласили свои официальные требования и объявили о созыве первого официального пленума. Но «неофициальный» пленум уже прошел 7 февраля – тогда группа рабочих встретилась с активистами различных организаций: бывшими членами Студенческой молодежи Тузлы, некоторыми рабочими Dita, членами политической организации Lijevi, известными интеллектуалами и активистами, чтобы договориться о следующих шагах. Одним из основных вопросов на всем протяжении работы пленумов была и остается общественная безопасность – ведь в те февральские дни протесты приняли насильственный характер. Однако 8 февраля насилие прекратилось и люди принялись за уборку – но СМИ продолжали называть уличные выступления актами вандализма и хулиганством, пытаясь криминализовать протест. Сегодня пленумы – это ассамблеи граждан, дающие каждому, без ограничений, возможность открыто высказаться о волнующих его или ее проблемах; это попытка преодолеть репрессивное молчание вокруг войны, продолжавшееся в Боснии с тех пор, как она кончилась.
Пленумы стали проходить не только в Тузле, но и в других городах. В какой-то момент в Федерации Боснии и Герцеговины проходило одновременно 20 пленумов. В Республике Сербской их не было.
Альтернатива есть всегда
Основное содержание пленумов – решение тех проблем, которые считают важными сами боснийцы. По всей стране проводятся еженедельные встречи и каждую неделю принимается заявление о требованиях, сформулированных группой. В результате пленумов ряд чиновников на уровне кантонов подали в отставку, а местные власти регулярно признают требования пленумов. Пленумы – это одновременно medium и message – само существование таких самоорганизованных групп граждан, формулирующих альтернативы текущей политической системе, является ответом на дейтонскую структуру политических институтов. Пленумы – живое подтверждение того, что политика может осуществляться по-другому, за пределами этнонационалистической стагнации и институционального тупика последних двадцати лет. Подтверждение того, что альтернатива есть всегда.
Многие требования пленумов касаются приватизации и направлены против политической коррупции – к примеру, первый пленум в Сараево потребовал провести аудит зарплат и соцпакетов чиновников, а также аудит приватизационных сделок кантона. Эти требования расходятся с логикой Дейтонских соглашений и их бенефициаров.
Почему пленумы?
Сейчас основным вопросом является то, почему протестующие в Тузле решили продолжить протест в форме пленумов. Чтобы найти ответ, мы должны вернуться к событиям 5 июня 2009 года, когда группа студентов, возмущенных коррупцией и угнетением в Университете Тузлы, решила организовать пленум по следам своих коллег из Университета Загреба. Студенты сформулировали две цели: 1) передача правительством кантона старых армейских бараков университету, чтобы открыть новый кампус, 2) бесплатное образование для всех.
Руководство для самоорганизации
«Поваренная книга оккупации» – что-то вроде руководства. В ней описывается оккупация студентами Факультета гуманитарных и социальных наук, состоявшаяся весной 2009 года, – она продолжалась 35 дней. «Поваренную книгу» написали с двумя целями: зафиксировать то, что произошло, и представить то, как была устроена оккупация, в виде, пригодном для использования другими активистами и членами разных коллективов, если они решатся на похожую акцию.
«Общество распалось на низший и высший класс, на богатых и бедных. И здесь сложно не задуматься о войне между классами»
«Открытая левая»: Не могла бы ты рассказать о пленумах именно с человеческой, а не организационной стороны?
Инес Танович: Когда все начиналось, многие скептично говорили, что наши пленумы выглядят как групповая психотерапия. Но люди из Тузлы, у которых был опыт проведения пленумов раньше, сказали, что так всегда и бывает – на первых трех или четырех пленумах люди просто выговариваются о войне, о том, о чем они раньше не могли публично говорить, но это не длится бесконечно. И действительно, произошел прорыв речи – люди рассказывали свои биографии на фоне истории страны и так далее. Но потом все изменилось, люди стали соблюдать регламент и плавила пленума, – они стали понимать, что пленум предназначен для неких совместных решений.
У нас была интересная дилемма с медиа-стратегией. Мы не снимали видео на первых пленумах, считая, что атмосфера должна быть расслабленной и людям нужно сначала немного прийти в себя. Для этого мы, например, читали вслух письма поддержки, которые нам присылали в огромных количествах. Но вместе с тем люди извне хотели, чтоб пленумы снимались, чтобы понимать, что это такое, и мы на каждом пленуме стали голосовать – будет он сниматься или нет. И люди стали следить за пленумами через Интернет, читать наши твиттеры и так далее. Публичность стала порой даже опасной – например, люди из криминально приватизированных компаний рассказывали правду о произошедшем, называя перед камерой имена преступников и владельцев, и это могло вызвать у них проблемы потом.
Также была забавная ситуация, когда мы делились на группы, занимающиеся разными проблемами, – некоторым людям, которые были очень агрессивны на пленумах, мы предложили заняться проблемами безопасности и охраной – и они почувствовали себя нужными, проблема решилась сама собой.
Это напоминает историю с националистами на Оккупае в Москве. Были опасения, что дружины националистов сделают невозможным присутствие левых и особенно анархистов, но напряжение канализировалось, когда националисты занялись охраной лагеря… Важный вопрос в связи с боснийскими протестами – как проблема классовой борьбы вышла на первое место? В контексте бывшей Югославии всегда остро стоял национальный вопрос, как вышло, что он отошел здесь на второй план?
На самом деле сами национальные элиты, боровшиеся друг с другом во время войны, после войны объединились, чтоб не потерять власть. Важно также, что в Тузле никогда националистическая партия не выигрывала выборы, социально-демократическая партия, делавшая ставку на рабочих, всегда была самой популярной.
Вопрос класса и войны против богатых был сразу очень ярко поставлен в протестах. Показательно, например, что полиция толком не следила за зданиями правительства, потому протестующие их и сожгли. Все полицейские силы были стянуты в Полине, пригородный район, где располагаются дачи и дома богатых капиталистов и правительственных чиновников, – именно туда пытались прорваться люди.
Насколько сильно в этих протестах проступает ностальгия по Югославии?
Сразу скажу, что в Хорватии и Сербии нет такой ностальгии по Тито – так как подобные идеи идут вразрез с пафосом получивших независимость национальных государств. Но в Боснии всё иначе, – мы как бы остаток Югославии, и у нас популярны ностальгические идеи о братстве югославских народов, о славной эпохе Тито. Кроме того, экономика, как и во всей бывшей Югославии, рухнула, и люди помнят, как было раньше, помнят, что все были примерно одним средним классом, что не было нынешнего жуткого социального расслоения. Ведь сейчас у нас нет среднего класса, – общество распалось на низший и высший класс, на богатых и бедных. И здесь сложно не задуматься о войне между классами.
Во время своей презентации ты говорила о третьей волне протестов, что ты имеешь под этим в виду?
Была первая, широкая, но мирная волна протестов, оказавшаяся не слишком результативной. Потом была вторая волна, в которой возникло насилие: все эти пожары зданий правительства и драки с полицией… И она принесла эффект. Теперь мы ожидаем третьей, самой брутальной волны, – например, люди прямо говорят о своем желании сжигать дома в Полине. И я думаю, что эта волна придет скорее после выборов, но не до них. Люди сперва дождутся результатов голосования. Но у нас нет партии, которая принесла бы обществу реальное обновление, поэтому эти выборы не смогут удовлетворить население.
Влияют ли события в Боснии на сербское и хорватское общество?
Мы видим много позитивных реакций из Хорватии и Сербии – в Инише в Сербии началась волна протестов после того, как люди вышли на улицу у нас, а в Загребе были протесты в поддержку Боснии. И это естественно, ведь экономическая ситуация в Сербии и Хорватии одинаковая. И все зачарованно смотрели на Боснию – о, они смогли что-то сделать! Националисты в Боснии, как ни странно, сильнее, чем в Сербии, – но именно у нас левая составляющая победила.
Встает ли перед вами проблема институционализации движения? Движение не превращается в партию…
Этот вопрос – хотите ли вы стать партией – нам всё время задают. Это проблема, что у нас нет представителей… Ведь люди привыкли к тому, что представители у них есть.
В принципе вы против представительства?
Да. Но мы думаем, какие могут быть альтернативные структуры, – без них прямая демократия не будет работать. Нельзя ничего делать всерьез без конкретного распределения ответственности. Мы организуем групповые инициативы по разным проблемам, — они могли бы стать альтернативой нашей бюрократии.
То есть прямая демократия должна превратиться в некие новые структуры?
Да, например, наша группа, работающая над проблемами культуры, – мы к этому движемся.
Насколько вам мешает Европейский союз в сложившейся ситуации?
ЕС сразу осудил протесты в Тузле за насилие. Они говорят: да, люди злы, мы понимаем, но насилие – это не решение, и если будет больше насилия, мы можем вызвать международные войска для наведения порядка и мира… И это нам неприятно напоминает ситуацию 1990-х. Тем более все это неприятно по контрасту с не менее насильственными украинскими протестами, которые ЕС поддержал в силу своих соображений о геополитической выгоде.
Это безумие – попытка послать якобы миротворческие войска, чтобы усмирить классовую войну.
Да, и мы вновь и вновь подчеркиваем, что на этот раз речи о национальных проблемах и напряжении между разными национальностями вообще не идет.
Как вы видите будущее Боснии в этом контексте? Что изменят эти протесты?
Очень важно изменить конституцию – без этого мы не изменим всю эту жуткую бюрократическую машину, пожирающую огромные капиталы – 150 евро в секунду! Это совершенно необходимые глобальные изменения. Но уже сейчас мы видим, что после протестов люди стали самостоятельно организовывать работу над малыми проблемами, например, проблемами парков, – и это уже важный сдвиг в сознании общества.
Над материалом работали Илья Будрайтскис, Илья Матвеев, Глеб Напреенко, Инес Танович. Вы можете связаться с Инес по почте: tanovic.ines at gmail.com.