Декан-делец и профессор-мистик: конец дуэта Дугин-Добреньков

Новость о то ли увольнении, то ли перемещении на другую позицию преподавателя соцфака МГУ Александра Дугина (теперь уже, видимо, точно увольнении), последовавшая после петиции студентов и интеллектуалов, требующих от ректора Садовничего уволить Дугина из-за его кровожадных высказываний («украинцев нужно убивать»), вызвала дискуссию среди профессиональных ученых. Одни настаивали на недопустимости пропагандистских человеконенавистнических высказываний в стенах университета, другие, опасаясь, что подобные обращения чреваты цензурой, тем не менее, соглашались с тем, что Дугина необходимо уволить вследствие его профнепригодности как преподавателя и исследователя. На мой взгляд, политические взгляды Дугина являются фашистскими и архаичными, а его некомпетентность как философа, социолога, политического ученого и т.д. давно очевидна профессиональному сообществу. Однако в условиях отсутствия внятных критериев академической легитимности в научном сообществе и слабости публичной, низовой политики обе эти претензии едва ли имеют значение для самого Дугина. Отвечая на обвинения в обскурантизме, он будет апеллировать к общественному мнению антилиберального и «патриотически» настроенного большинства, а от упреков в подмене научной рациональности диковатым миксом из эзотерики, мистики и религии он смог бы откреститься, заявляя, что есть, дескать, позитивистская парадигма, а есть другая, более «углубленная», «социология глубин» и все такое прочее. Факт в том, что при отсутствии в научной среде или гражданском обществе давления «снизу» зыбкая, но все же стабильная аппаратная поддержка позволяет ему оставаться говорящей головой и заявлять в публичном пространстве свою позицию, претендующую на политическую и интеллектуальную легитимность.

Однако есть в позиции Дугина амбиция, выходящая за рамки погони за политическим влиянием и академическим весом — амбиция ангажированного, непримиримого интеллектуала-борца, ведущего войну на два фронта: в политике, которой он якобы хочет придать экзистенциальное и философское измерение в противовес бюрократическому, и в науке, в которую он будто бы хочет привнести энергию борьбы за идеалы. Действительно, эта амбиция крайне сильна: в «борьбе» за идейное измерение политики Дугин даже осмеливается критиковать Путина-технократа, у которого «нет представления о миссии … и системной рационализации в определении национальных интересов. [Члены команды Путина] не вдохновлены никаким идеалом»; Путин же «может терпеть всё это только по одной причине. По причине того, что сам от них недалеко ушёл». Диагнозы Дугина по поводу безыдейности русской государственной политики звучали довольно жестко: «Вернёт ли [Путин] народ в историю? Убеждён, что нет. Он на это не нацелен, он, скорее всего, на это и не способен».

Эта амбиция соединения политики и знания, борьбы и истины не чужда и нам. В 2007 году мы, будучи студентами соцфака МГУ, создали протестную группу OD Group, которая потребовала улучшить качество образования, прекратить коррупцию, осудить подмену научного дискурса пропагандой национализма и ксенофобии, к которой прибегал Добреньков. Мы требовали «настоящей науки» на факультете. С тех пор мы переосмыслили наш протест, сейчас мы уже не руководствуемся идеалом автономного научного знания как нормой интеллектуальной деятельности. Некоторые из нас стали левыми активистами. А в этом году мы создали исследовательскую группу «Лаборатория публичной социологии», провели масштабное исследование протестов и теперь намерены изучать острые социальные проблемы и действовать на границе между академией, активизмом и публичной аналитикой. Выступая в данном тексте с позиции левых, ангажированных интеллектуалов, видящих исследования не самодостаточной, но политически мотивированной деятельностью, мы хотели бы поставить вопрос не о качестве «трудов» Дугина или адекватности его убеждений, а о его амбиции на кредо интеллектуального борца-радикала, на создание вокруг себя целого движения-школы, которое сообщало бы политике истинностное измерение, а науке — политический смысл. Именно здесь Дугин и его ученики и соратники не просто оказываются несостоятельными, они выглядят жалко и даже комично.

Дугин не раз высказывался о необходимости создания «новой парадигмы» мышления, которая обновила бы академическую науку и составила бы принципы новой политики. В этой связи по-настоящему абсурдным выглядит приземление Дугина на социологическом факультете МГУ и его альянс с Добреньковым. Итог многолетней политики последнего — не просто вымирание интеллектуальной жизни на факультете. Господствующей установкой там стало презрительное равнодушие к какому бы то ни было интеллектуальному содержанию. В «ПТУ при МГУ», как называют соцфак студенты других факультетов, приходят не за знанием, а за дипломом. Сам же Добреньков — не более чем жадный чиновник, который с момента основания социологического факультета был занят исключительно его капитализацией. Интеллектуальная и политическая «надстройка» фабриковалась произвольно. Например, в 1990-е он публично выступал по конъюнктурным соображениям за сближение России с США и отмену смертной казни, а теперь требует холодной войны и возобновления практики исполнения смертных приговоров. Книги Добренькова не содержат никакой последовательной интеллектуальной, эпистемологической или политической позиции, что не удивительно, ведь пишет он их в огромных количествах не сам, а бессвязно компонуя руками аспирантов чужие статьи, главы из учебников и страницы из Википедии. Комиссия Общественной палаты РФ в 2008 году выявила запредельный процент плагиата в учебниках Добренькова, а его подельник по форсированному выпуску книг А.И. Кравченко уже имеет опыт судебного решения по обвинению в заимствованиях чужих текстов. Как остроумно написал про соцфак МГУ глава ФОМ А. Ослон, «дирекция завода “Учеб-социология” – именно на соцфаке МГУ. Я … предполагаю, что [производство этих учебников] дотируется бюджетом. А это означает … что “освоение выделенных средств” постепенно становится самоцелью … студенты, для которых вроде бы выпускаются учебники – всего лишь социальное обоснование, необходимое для получения средств. Таким образом, студенты нужны для выпуска учебников … Кроме своей основной функции – обоснования производства учебников – студенты создают обременение: их надо чем-то занять. Решение простое – пусть читают учебники, компилируют из них курсовые и дипломы и выходят в свет под гордым именем социологов. Тем более, что немалая часть из них еще и приплачивает за “учебу”». Любого осведомленного человека, знающего все эти широко известные факты, заставят рассмеяться слова Дугина о том, что «В МГУ есть центры, которые ищут … парадигму, соответствующую истинно гуманитарным гуманистическим горизонтам. … Необходимо отметить усилия, которые делает наш социологический факультет, в первую очередь, благодаря его декану профессору Владимиру Добренькову. Ведь благодаря именно его инициативам … деятельность нашего факультета приобрела подлинно гуманитарную направленность, и именно для этой цели был создан наш Центр консервативных исследований, в котором идет работа над выработкой социально-гуманитарной модели российского общества». Мы прекрасно помним своих однокурсников, наводняющих площадку перед крыльцом факультета лексусами, таскающих по аудиториям своих маленьких собачек, выглядывающих из дорогих сумок, скучающе листающих глянцевые журналы на парах. Таких там – абсолютное большинство. И все знают, как они поступают на этот факультет. И это к ним Дугин взывает: «Студенты хотят от нас некой парадигмы, хотят от нас эпистемы. И здесь, одновременно, вот этот запрос, он растет, запрос на знания, на качество знаний. Этот запрос на когерентность». Когда эти студенты слышат слова «эпистема» или «когерентность», они хватаются за свой Сosmopolitan под партой. Если бы Дугин хотел стать проводником новой эпистемы (мы уже не говорим о том, что ни интеллектуальных ресурсов, ни просто достаточных научных компетентностей для этого у Дугина нет), он бы выбрал себе другое место для интеллектуальной и организаторской деятельности. Или попробовал изменить ситуацию воинствующего антиинтеллектуализма на факультете. Но Дугин не может ничего в сущности изменить, он – говорящая голова, которая вещает там, куда ее ставят, не задавая вопросов о правилах.

Когда Дугин оказался на соцфаке МГУ, многие недоумевали: пусть недалекий, но убежденный и даже фанатичный эзотерик с претензией на жреческий статус в политическом движении и циничный декан-делец, «приватизировавший» факультет крупнейшего университета в 1990-е, не умеющий связать двух слов на конференции, злостный плагиатор, в общем, жулик. Но в действительности разница между ними не так уж и велика, они – люди, целиком и полностью зависимые от аппаратных игр и решений. Они делают то, что им говорят, пытаясь извлечь для себя выгоды – экономические или политические. Именно тотальная зависимость их позиций от логики аппаратной игры делает их претензию на кредо борцов и ситуации, в которых они делают бесконечные политические заявления, столь комичными и абсурдными. Комично уже одно то, что после нашего протеста 2007 года появление Дугина на факультете было одним из условий сохранения статус-кво и деканского кресла за Добреньковым, а теперь, наоборот, Добренькова увольняют за якобы непримиримую политическую позицию Дугина (как Дугин это пытается представить). При этом если Дугин пытается изобразить политическую жертву из себя и Добренькова, заявляя, что «на прошлой неделе ректор вызывает декана Добренькова … и в приказном порядке отправляет в отставку его и сообщает, что решение о моем зачислении на должность заведующего кафедрой отменено «в силу моей позиции по Новороссии и активной гражданской позиции»», то сам Добреньков указывает на совершенно иные мотивы, стоящие за кадровыми перестановками: «Я бы сказал кратко, причина тому — собственное желание, к тому же истек срок полномочий. Хочу сосредоточиться на своем здоровье, перейти на щадящий график … Дугин сообщил мне в частной беседе, что уходит из университета, его не будет … Он также изъявил желание уйти и заняться самостоятельной деятельностью. Никаким приказом это пока не оформлено». С одной стороны, очевидно, что Кремль намерен изменить тональность официальных высказываний о ситуации в Украине, снизив накал агрессии по отношению к Киеву и дистанцировавшись от ополчения в городах Юго-Востока. С другой стороны, едва ли добровольно-принудительная отставка Добренькова и увольнение Дугина – прямое следствие «смелых» политических заявлений. После репутационного урона, который социологический факультет потерпел из-за нежелания руководства менять ситуацию с образованием и наукой, несмотря на студенческие выступления, критику профессионального сообщества и выявление факта плагиата Добренькова, влияние декана соцфака сильно ослабло. Его перестали звать на социологические конгрессы, отказывались от визитов на факультет, его не включали в оргкомитеты помпезных мероприятий. Более того, над ним тактично издевались: сажали «на галерку» вместо президиума на съездах социологических ассоциаций, ректор презрительно «затыкал» его на заседаниях Ученого совета МГУ, его аспирантам демонстративно отказывались помогать с трудоустройством. Его давно хотели «убрать», и сделали это в удобный момент: недавно факультету исполнилось 25 лет, да и декан только что отпраздновал юбилей — пора на покой. Видимо, заодно решили избавиться и от назойливого Дугина. Он в очередной раз попытался представить себя пострадавшим за принципиальную политическую позицию, но в то же время услужливо продемонстрировал свою лояльность любому аппаратному решению: «Власть и есть власть, в России она главенствует над законом. Так как я в целом против этого не возражаю, то не возражаю даже в этом конкретном случае, когда произвол затрагивает меня лично. Что ж, это Россия, и властная вертикаль — это то, что я принимаю и поддерживаю». Добреньков и Дугин — не только лжеученые и мракобесы. Они пытаются создать себе имидж борцов, не боящихся занимать бескомпромиссную позицию ангажированных интеллектуалов. Но каждый раз ситуации, в которых они оказываются, ясно дают понять: они— не ангажированные интеллектуалы, а аппаратные пешки, расходный материал в играх больших и важных людей — их начальства.

Олег Журавлев — докторант Европейского института во Флоренции и Европейского университета в Санкт-Петербурге, в 2007 году — ведущий активист OD-групп, инициативы студентов соцфака МГУ, выступавших против коммерциализации и обскурантизма на факультете.