Сириза идет к победе: что нужно знать о предстоящих выборах в Греции
У социалистической греческой партии Сириза есть все шансы победить на выборах 25 января и сформировать правительство. Кевин Овенден разбирается в том, как устроен политический ландшафт и политическая система Греции.
Греция—европейская страна, по которой сильнее всего ударил глобальный кризис, разразившийся после финансового краха 2008 года.
Она так же является тем государством Еврозоны, на которое тройкой, состоящей из ЕС, Европейского Центрального банка и МВФ, были наложены наиболее суровые меры жесткой экономии.
Это тот фон, на котором греческие рабочие и социальные движения сохранили самый высокий в Европе уровень сопротивления мерам экономии и растущему государственному авторитаризму.
Все это совпало с коллапсом стабилизирующих парламентских политических структур, которые возникли 40 лет назад, когда Греция вышла из периода диктатуры. Результатом этого стала крайняя политическая поляризация.
При помощи крупных доз капиталистического умиротворения народного недовольства, политический консенсус середины 1970-х—периода metapolitefsi (периода перехода от хунты «черных полковников к демократии) — держался на удивление прочно.
На протяжении четырех десятилетий страной, прошедшей через гражданскую войну между радикальными левыми и крайне авторитарными правыми, без перерыва правили лево-и право-центристы—из Панэллинского Социалистического Движения (ПАСОК) и партии Новая Демократия.
В 1990 Греция присоединилась к проекту XX века по введению Евро.
Считалось, что старая Европа проходит через неизбежный период модернизации—Юг становится все больше похож на центристский, пост-идеологический Север. В лице Костаса Симитиса Греция обрела собственную копию Блэра. Так происходило до нынешнего времени. “Things fall apart,” писал великий ирландский поэт Йейтс, “the center cannot hold.”
Сейчас на кону в Греции стоит не просто возможное избрание левого правительства, готового сопротивляться мерам жесткой экономии.
Это было бы хорошо уже само по себе и стало бы отличным ответом спевшейся клике комментаторов, которая обвиняет левых в том, что они якобы не готовы брать на себя ответственность за выход из кризиса.
Но более глубокие линии фронта, разделившие сегодня Афины, связаны не просто с конвенциональной политикой, которая исчерпывается распределением мест в парламенте и формированием правительства.
Эти линии фронта идут через политические конвенции как таковые: возможна ли альтернатива бездушному корпоративному капитализму, останется ли политика всего лишь игрушкой в руках оторванных от народа временщиков или станет частью радикального преобразования всего общества.
Так что в воздухе носится и еще кое-что, помимо плодотворных сравнений между (плохими и хорошими) перспективами возглавляемого Сиризой правительства (если Сириза выиграет на выборах 25 января) и реформистскими правительствами Андреаса Папандреу в Греции или Франсуа Миттерана во Франции в 1981.
Любое левое правительство возникает сегодня не в результате снижения градуса недовольства снизу, как это было в конце 1970-х, но, наоборот, в результате продолжающегося роста.
То, что, казалось в 1981 году подъемом, оказалось лишь затянувшейся прелюдией к неолиберальному наступлению, которое по всему миру собирало свои силы для стремительного сворачивания социальных реформ в Афинах и в Париже.
Но сегодня такое развитие событий не кажется неизбежным роком. Прорываясь сквозь барабанный бой мер жесткой экономии, войны, ксенофобского, анти-исламского расизма, доносящегося из Берлина, Парижа и Лондона, начинает звучать совсем другая мелодия.
Это полная надежд мелодия того времени, когда сорок лет назад в Греции пала диктатура и все казалось возможным. Моя греческая подруга рассказывала мне о том, каково было вступить в социалистическое движение всего несколько лет спустя, в 1980-м.
«Это было все равно, что опоздать на вечеринку» — рассказывала она. «Ты поднимаешься по лестнице, а навстречу тебе спускаются уходящие гости. Все немного устали и рассказывают тебе, как было весело».
Но из сегодняшних Афин новости такие: вечеринка не окончена.
С этой точки зрения я собираюсь описывать все, что будет происходить в ближайшие недели. И начну я с такого вот экскурса.
Правила игры
Греция производит всего 2% европейского продукта. Но незапланированные последствия эксперимента с евро заключаются в том, что происходящее в Афинах обретает значимость, невиданную с античных времен.
Все ключевые новостные агентства сфокусированы на с Греции. Так, Financial Times каждый день знакомит своих читателей с партиями вроде «Демократических левых» (как раз когда они отправляются на свалку истории), разъясняя малейшие нюансы греческой политической системы и разбирая в деталях речи Алексиса Ципраса из Сиризы и других греческих политиков.
С противоположной точки зрения—то есть с точки зрения солидарности с Сиризой—левые коллеги по всему миру тоже трепетно следят за избирательной компанией.
Две опасности подстерегают освещение кампании слева. Одна заключается в игнорировании маневров элит, на которых как раз чрезмерно фиксирована мейнстримная журналистика.
Вторая—опасность стать левой версией корреспондента из Белого дома и перестать видеть общую картину столкновения крупных социальных сил—надежд, мировоззрений и чувств больших масс рабочих людей, на которых воздействуют даже самые сомнительные пассажи в речах политических лидеров и самые неочевидные электоральные стратегии.
Сейчас в Греции происходит историческое столкновение между правыми и левыми — в том смысле, как их в свое время описал Малькольм Икс—«между угнетателями и угнетенными, эксплуататорами и эксплуатируемыми».
Эта борьба разворачивается преимущественно в пространстве национальных парламентских выборов. Важно, следовательно, понимать греческую электоральную и политическую систему—не потому, что она дает представление о горизонтах будущего, за которое идет борьба, но именно для того, чтобы понимать за что именно она идет.
Электоральная система
Греческий парламент избирается по принципу пропорционального представительства. Любой партийный список кандидатов, который набирает больше 3% голосов по всей стране, получает место в парламенте.
Барьер в 3% был введен для того, чтобы препятствовать попаданию в парламент представителей турецких и других меньшинств северной Греции под своими собственными названиями.
Первые 250 парламентариев пропорционально соответствуют количеству голосов, отданных за каждую партию, набравшую более 3%. Партия, набравшая наибольшее число голосов получает бонус в виде дополнительных 50 мест в парламенте.
Правило бонуса было введено, чтобы избежать формирования коалиций, что исторически давало леворадикальным партиям некоторую фору, и увязывало электоральную политику с логикой двухпартийной системы, лидерами которой была консервативная Новая демократия и социал-демократическая ПАСОК.
Следовательно, чтобы составить парламентское большинство, нужно получить 151 место в парламенте. Уходящее правительство—коалиция Новой демократии и ПАСОК—имеет всего 153 места. Так выглядит угасание мейнстримного центра.
Формирование правительства
В том, чтобы прийти на выборах первыми, есть огромное преимущество, даже если это не дает количества голосов, достаточного, чтобы править самостоятельно. Партия, получившая первое место, конституционно имеет преимущество в формировании правительство, в которое, при этом, должны войти и другие партии.
Если эта партия не может сформировать парламентское большинство, эта возможность переходит ко второй крупнейшей партии и так далее. Три года назад национальные выборы кончились тем, что ни одна партия не могла формировать правительство и пришлось проводить перевыборы, которые кончились созданием коалиции между Новой Демократией и Сиризой как официальной оппозицией и второй по величине партией.
За что выступают партии
C народным недовольством сталкивалась каждая партия, которая ассоциировалась с коалицией, поддержавшей меры жесткой экономии для еврозоны в течение последних трех лет и более.
Наиболее драматичной была судьба ПАСОК. Когда основатель партии Андреас Папандреу завершал свою избирательную кампанию в 1981, он выступал перед толпой сторонников численностью около миллиона человек (и, что весьма тревожно для любого левого, делал он это под тевтонскую поступь оперы Карла Орфа Кармина Бурана!).
Сегодня ПАСОК, вероятно, не сможет преодолеть трехпроцентный барьер, необходимый для попадания в парламент. Еще раз: историческая партия греческой социал-демократии вполне может не попасть в парламент.
Андреас Папандреу принадлежит к одной из великих династий, которые господствовали в греческой политике в прошлом веке и были идеологически важны в формировании правящих альянсов. Другая династия—клан Караманлис—контролировала франшизу Новой Демократии.
Сын Андреаса Папандеру Георги уже успел промотать семейное наследство, после того, как его правительство подписалось под меморандумом тройки и начало программу жесткой экономии, что привело к падению его партии на третье место на выборах 2012.
Теперь Георги Папандреу вышел из ПАСОК и сформировал собственную партию—Движение демократических социалистов. Она также может не преодолеть 3%-й барьер.
Когда Андреас порвал с либеральным центром, чтобы сформировать ПАСОК, он мог законно заявить, что имеет все основания расколоть центристский блок, объединившийся против правых монархистов, и дать собственный голос социал-демократическим левым, независимым от либералов.
Георги же дает голос только семье Папандреу. За стенами их особняка, его не услышит никто. Это самодовольным социал-демократическим лидерам на заметку.
Некоторое время Народное православное движение (ультраправая партия LAOS)—она представляет собой нечто среднее между британской UKIP (британская консервативная партия Независимости Соединенного Королевства) и Британской Национальной партией—входила в правящую коалицию. Эти национал-популисты поплатились за поддержку мер жесткой экономии.
В результате их краха поднялась откровенно неонацистская Золотая Заря. Опросы показывают, что она может рассчитывать на 5-7 % голосов. Это меньше, чем те 9%, которые она получила на выборах 2014.
Это испытание для вдохновляющего антифашистского и антирасистского движения в Греции, куда входят и мои друзья—антифашистская коалиция KEERFA, ядро которой составляют пакистанские и другие иммигрантские сообщества.
Но неудобная отрезвляющая реальность такова: левые движутся к победе на выборах. Сириза вполне может сформировать правительство. Но фашисты тоже попадут в парламент—несмотря на то, что их лидеры дожидаются суда в тюрьме. И самая сильная поддержка у нацистов—в полиции и других силовых госструктурах.
Отколовшееся от Сиризы правое крыло под названием «Демократические левые» также было частью блока, поддержавшего меры жесткой экономии. И теперь оно потеряло почти все.
Старая истина о радикальных левых заключалась в том, что мы всегда разобщены и склонны к расколам. В Греции же, наоборот, расколоты центр и левоцентристы.
Их ведущая сила сейчас—медиа-конгломерат под названием Река (что-то вроде британских социал-демократов 1980-х минус их серьезность и былая поддержка). За ними нет ничего кроме идеи—или, скорее, призрака идеи—о чем-то, что зовется центром.
Политика этого образования заключается в том, что власть нельзя давать ни левым, ни правым. Поэтому оно должно входить в каждую правительственную коалицию, чтобы смягчать крайности. Эта группа едва набирает 6 процентов.
Центр не удержать
Сегодня греческий политический спектр разделился на две части: правую и левую, за и против меморандума.
Все партии и политические инициативы распределились в соответствии с этим делением.
Из парламентских сил слева располагается Сириза, уверенно лидирующая в опросах, по которым она получает порядка 30% голосов и на 3% опережает «Новую Демократию».
Слева от нее находится Коммунистическая партия Греции, которая на протяжении последних нескольких лет выступала с радикальной повесткой, отказавшись от прежнего принципа широких «национальных демократических альянсов» в пользу революционной риторики и призывов к полнокровному социализму. Она располагает где-то 5% голосов.
The Financial Times и другие медиа берегут нервы своих читателей, по частям озвучивая идею о том, что перспектива радикально левого правительства это еще не самое худшее, поскольку в Греции есть еще и уличная толпа, агрессивные внепарламентские левые, за которыми стоит большая поддержка молодежи. И их представители есть в органах местного самоуправления.
«Новая демократия» составляет основную часть правого лагеря. Исторически это Тори, или «Христианская Демократическая партия Греции». Но дело в том, что их нынешний лидер, Антонис Самарас, вышел из партии в 90-х годах, возглавив организацию «Политическая весна», стоявшую на более правых, национал-шовинистических позициях
Ему было недостаточно aбсурдно-утопического, анти-македонского национализма «Новой Демократии» (не так далеко ушедшей от движения ПАСОК), и он сформировал свою собственную националистическую (и расистскую) партию с жесткой повесткой. Сейчас он вернулся в качестве лидера Новой Демократии. Для британских друзей это все равно как если бы Энох Пауэлл стал премьер-министром Тори.
Это Самарас, комментируя трагедию в офисе Charlie Hebdo в Париже, сделал самые провокационные заявления из всех европейских лидеров. Он напрямую связал зверские убийства с присутствием мигрантов в Европе.
Во время проводившегося недавно в Парламенте вотума доверия, на котором он не мог присутствовать, он c радостью доверил представлять себя фашисту, перебежавшему в Новую Демократию из Народного православного движения.
То пространство на греческой политической карте, которое принадлежало правоцентристам, теперь занято силами куда более агрессивными. А еще правее находится народное общество Золотая заря, которое от имени олигархов-индустриалистов пытается собрать ударные силы против рабочего движения и левых, маскируясь при этом под популистскую силу, настроенную против меморандума.
Все прочие инициативы между этими полюсами чувствуют себя как между молотом и наковальней.
Независимые греки, партия похожая на UKIP, но открыто выступающая против меморандума, борется за то, чтобы набрать больше 3%. За ней стоят некоторые медиа и некоторые представители истеблишмента. Однако для класса бизнесменов это темная лошадка, ее поведение в случае победы Сиризы непредсказуемо.
Независимые греки говорят, что поддержат настроенное против меморандума правительство, возглавляемое Сиризой, но на «национальных», а не на левых принципах.
В остальной Европе различие между левыми правительствами, выступающими против сокращений бюджета, и правительствами «национального единства», выступающими против мер еврозоны на национально-капиталистических принципах, остается чисто умозрительным. Ритм политического развития в Греции делает это различие реальным и ощутимым. Это частично укладывается в расчеты греческой элиты и ее агентов, но не в академические или диссидентские дебаты левых.
В какую сторону смотреть?
Название этого месяца—январь— происходит от имени римского бога Януса, божества, связанного с переходом, воротами, началом и концом, взглядом, направленным в противоположные стороны.
Сириза и греческие левые стоят перед величайшим выбором. Им все рады, ведь они олицетворяют общий успех и стоят на пороге электоральной победы. При этом они выглядят весьма серьезно и весомо, это подтвердит вам любой таксист и продавец (политизированность уже достигла такого уровня, что каждая кухарка становится политическим комментатором).
Вчера, например, был последний день регистрации списков кандидатов. Партии сдали списки, за которые будут голосовать избиратели. Кто именно выдвигается, во многом зависит от партийного аппарата. Списки— это также механизм привлечения поддержки и политического лавирования: включая в списки непартийные фигуры, партии привлекают дополнительных сторонников.
Политиканам-карьеристам, рассчитывающим остаться на плаву, такая система дает возможность поучаствовать в непристойной крысиной гонке. Например, Ангела Гереку— актриса и жена известного певца—до понедельника была лояльным представителем ПАСОК в Парламенте, а теперь будет выдвигаться от Новой Демократии.
Таковы грязные игры правых. Но левых успех ставит перед собственными дилеммами.
Решение Зеленых не выставлять собственный список, а объединиться с Сиризой подозрений не вызывает— это хорошая новость. Но по списку Сиризы идут также парламентарии-популисты от Независимых греков, что нравится уже не всем.
Является ли это, как и дезертирство членов Пасок, поддерживавших меры экономии, шагами к гегемонии, рискованными, но необходимыми для того, чтобы получить широкую поддержку и защититься от атаки справа? Или это неверный и опасный компромисс?
Ответ невозможно найти в абстрактных «принципах»: принцип левых заключается в том, чтоб искать единства внутри своих рядов, одновременно стараясь как можно шире распространять свое влияние вовне. Ответы появятся в ходе этих исторических для Греции выборов и в их результате.
Вчера вечером на волне парижского кровопролития Самарас призвал правых к единству. Алексис Ципрас даст на это ответ слева.
Оригинал статьи на сайте Jacobin.
Перевод: Марина Симакова, Кирилл Медведев.
«перевыборы, которые кончились созданием коалиции между Новой Демократией и Сиризой как официальной оппозицией и второй по величине партией» — тут что-то не то. Что за коалиция между Новой Демократией и Сиризой? Или просто между Новой Демократией, раз Сириза была в оппозиции? (В оригинале «resulting in New Democracy forming a coalition and Syriza as the second largest party and official opposition», то есть «которые кончились тем, что Новая Демократия сформировала коалицию, а Сириза стала второй по величине партией и официальной оппозицией».)