Сергей Решетин: «Марш 1 марта — не просто марш»
Как Алексей Навальный вышел на проблемы построения массовой политической партии.
На 1 марта намечена не попытка «еще одного марша». Навальный пробует создать то, о чем в последние годы никто даже всерьез и не заикался: полноценную массовую партию.
За последние годы мы уже привыкли к эмоционально-этическому протесту и очень хорошо знаем, как он развивается. В начале власть совершает какое-то дурное действие, затем люди доброй воли реагирует на него страстным обсуждением в соцсетях и, увидав резонанс, который сами же и создали, выходят на шествие против, например, людоедского антисиротского закона или массового закрытия больниц (одним из заявителей которого и был автор этих строк). В итоге получается мобилизация по принципу негативного консенсуса:
— состав участников столь разношерстнен, что его ничего не объединяет, кроме единого врага
— в основе протеста не политическая программа, а какое-то событие «здесь и сейчас»
— ни один из участников протеста не может претендовать на доминирующую роль.
Здесь все иначе. Навальный предлагает выйти без повода, только ради опубликованной им политической программы, а круг организаторов однозначно очерчен. За этим проглядывает попытка создать массовую партию. Подчеркну, не электоральный проект: волынка с юридической регистрацией «Партии Прогресса», допуском к выборам и последующим проникновением в парламент — тема совсем другого разговора. Сейчас речь об оформлении кадрового костяка сознательных активистов, готовых к последовательной, рутинной реализации задач, обозначенных политическим руководством, безотносительно действий властей.
К ситуации стоит присмотреться, так как Навальный мучается над задачей, которая для подавляющего большинства левых, к сожалению, еще не скоро станет актуальной. Начав заниматься антикоррупционными расследованиями, несколько лет назад Навальный связал с собой множество общественных инициатив. Сегодня его повседневная деятельность постоянно генерирует новых сторонников, и Навальному надо как-то задержать их на орбите своей деятельности, а для этого необходим качественный скачок в развитии своего политического проекта.
Чтобы увидеть всю перспективу, давайте вернемся на полтора года назад. 9 сентября 2013 г. после митинга Алексей Навальный возвращается домой. Закончились выборы на пост мэра Москвы, закончилась беспрецедентная волонтерская кампания. Но люди-то остались. Что с ними делать?
Предвыборная кампания показала, что у Навального есть большое количество сторонников. Речь не про «хомячков», которые и раньше пели ему осанны в интернетах. Речь про людей, которые неделями бескорыстно, терпеливо и неустанно вместе работали ради единой цели. Что важно, предвыборная кампания показала, что у Навального еще больше потенциальных сторонников: вокруг множество людей, в ком бурлит желание участвовать в политическом процессе, но которые не знают, куда бы приложить свою энергию. Так, пара моих знакомых, которые пошли волонтерами в штаб Навального, в частных беседах делились со мной впечатлениями, что половине работников штаба Навальный не нравился. И при допуске на выборы других несистемных кандидатов они бы ушли из штаба, чтобы поддерживать близких им политиков. «Но что поделаешь!» — разводили руками они. На фоне опостылевших игрушечных статусных оппозиционеров, Навальный был единственным кандидатом, который хотел выиграть, и которому можно было верить, что он не нарушит обещания, данные своим сторонникам.
Как написал Навальный сразу после выборов, надо что-то делать, «чтобы не развалилась инфраструктура. Иначе потом придётся создавать всё заново». И он пробует инициировать волонтерскую кампанию по сбору подписей по совсем не свойственной для себя теме — тарифов ЖКХ. Его расчет очевиден: когда «Народный депутат» соберет итоговое число подписей и власти ожидаемо откажут, резонно ожидать всплеск эмоций у сторонников, которые лично вложились в эту кампанию. Однако власти отказывают, а мобилизации не происходит.
Навальный корректирует тематику и пробует провести схожую кампанию за ратификацию Конвенции ООН против коррупции. Кампания идет долго, тяжело, завершает её еще более хамский отказ властей, — а мобилизации сторонников снова не получается.
Тут бы любой опустил руки, но наступает конец декабря прошлого года, когда весть о вынесения приговора Навальному вызывает непривычно бурную реакцию москвичей. Столь бурную, что даже власти пугаются и в последний момент лихорадочно переносят дату вынесения приговора на 30 декабря. Вечерний митинг 30 декабря доказывает, что в Москве есть люди крепкой идейности. Казалось бы, объективно ничего принципиально не поменялось, – Навальный в тюрьму не отправился, как он сидел под домашний арестом, так и продолжает сидеть, – но несколько тысяч выходят на несанкционированную акцию, что по нынешним временам очень много. Если вы политик федерального масштаба, то этих людей, конечно же, нельзя бросать: это то, ради чего вы столько времени работали. Навальный анонсирует идею, частью которой и является акция 1 марта.
2.
Навальный, наверное, сегодня, наверное, самый свободный человек в России. Он фактически сам поменял себе домашний арест на подписку о невыезде, хотя любому болотному узнику за прогулку в центр Москвы, вроде той, что Навальный совершил 30 декабря, гарантированно дали бы не условный, а реальный срок и еще, наверное, подкинули бы годик сверху. Практическим путем Навальный показал, что решение о его посадке может принять только первое лицо государство, и решение это пока, очевидно, не принято. Бог знает, почему. Возможно, учтен прецедент с Ходорковским: за решетку-то Михаила Борисовича упекли быстренько, а после 10 лет вся эта мировая общественность «на мозги капала». Возможно, в Кремле пока считают, что могут купировать общественную деятельность Навального без его посадки.
Но, конечно, не все у Навального медом мазано. После 30 декабря Навальный выглядит как мотор работающего в холостую спортивного болида, который так разгорячился, что еще добавляет газу, хотя участники соревнований уже частично вышли вышли из гонки. Логика эскалации конфликта, по которой действует Навальный, и логическим звеном которого является акция 1 марта, хороша, когда вокруг общественный подъем. А сейчас ничего напоминающего даже болотные протесты, не говоря уже о Майдане, нет: баланс сил совершенно иной.
Конечно, никто из нас не возьмется предсказать масштаб мобилизации 1 марта: вот, допустим, за несколько дней до акции обвалят власти невзначай рубль в несколько раз, и куда будет деваться всем недовольным этим людям? Тогда нас ждет старый добрый эмоционально-этический сценарий мобилизации. Но сейчас 1 марта выглядит исключительно как мобилизация целевой аудитории.
Сейчас совсем не то время, чтобы переть в лобовую на танк, и с точки зрения всей предыдущий стратегии Навального его последние действия выглядят как иррациональные ходы. После новогодних праздников власти ясно дали понять, что они могут все, что угодно: не только начать сажать родственников Навального, но ограничить доступ ко всем его интернет-ресурсам, заблокировать деятельность ФБК, инициировать уголовные дела против ключевых активистов из окружения Навального и даже их родственников.
Но правда и в том, что эту ошибку может позволить себе только Навальный, а левые, например, – не могут. Именно поэтому мы, левые, должны пристально наблюдать за действиями Навального. Ни у кого в России сегодня нет сознательного членства: ни у левых, ни у националистов, ни у либералов, ни у профсоюзов, ни у правозащитников. Но в том-то и дело, что всегда есть кто-то, кто становится первым, и это немыслимо без предшествующих ошибок. Похоже, Россия на наших глазах начинает меняться, это видно по всему: по поведению государства, ситуации в экономике, реакции общества – с каждым днем мы все дальше от аполитичной стабильности нулевых. И если у Навального все-таки получится построить партию, то, значит, времена действительно изменились. И нам самим пора сразу же начинать строить массовую партию.
Сергей Решетин — активист, профсоюзный работник, публицист.