Выборы-2016. Гниение как лаборатория жизни
Какую угрозу режиму несут грядущие думские выборы
Сегодня кажется, что предстоящие сентябрьские выборы в Государственную Думу вызывают возрастающее беспокойство только в Кремле. В то время как опросы продолжают фиксировать низкий уровень общественного интереса к этому событию, а узкий круг допущенных к избирательной кампании партий вяло готовится исполнять свои привычные роли, президент и его окружение все чаще говорят о возможной угрозе.
Логика радикализации
На одной из недавних встреч с активом ОНФ Путин отметил, что внешние враги будут готовить все новые провокации «к выборам в Госдуму, а потом — к президентским, это сто процентов, как у нас говорят, к бабке не ходи».
Будущие выборы, вне зависимости от своего реального значения, на наших глазах превращаются в точку напряжения, вокруг которой “сосредотачивается” репрессивный аппарат государства. Начавшись с создания Национальной гвардии, этот процесс идет по нарастающей – каждая силовая структура теперь открывает собственный рекламный сезон, призванный не только напомнить о ее существовании, но и продемонстрировать уникальные и недоступные другим ведомственным конкурентам возможности борьбы с потенциальной угрозой.
Юрий Чайка раскрывает заговор запрещенного в России “Правого сектора”, а Александр Бастрыкин в своей программной статье вообще фактически предлагает отменить выборы, так как их проведение может быть слишком опасно. Он прямо призывает прекратить “играть в лжедемократию” и дать врагам “жесткий, адекватный и симметричный ответ” “в условиях предстоящих выборов и возможных рисков активизации дестабилизирующих политическую обстановку сил”. Даже прежде нейтральный аппарат Уполномоченного по правам человека с приходом Татьяны Москальковой, похоже, превратится в очередной бастион борьбы с заговорами.
Эта нервозность, безусловно, связана с тем, что нарастающий экономический и социальный кризис пока не имеет видимых политических последствий: отсутствуют массовые стихийные бунты и отраслевые забастовки (при общем росте разрозненных трудовых конфликтов), политическое пространство давно и надежно зачищено от любой неконтролируемой оппозиции, а личный рейтинг президента остается феноменально высоким. Ничто, казалось бы, не предвещает наличие серьезной базы для политической дестабилизации ближайшей осенью. Однако это отсутствие реальных угроз само по себе превращается в угрозу для внутренней стабильности государственного аппарата.
В чем же она заключается? На протяжении последнего времени можно было видеть, как принятие решений на любом уровне и по любому поводу подчиняется логике радикализации. Ее принцип можно обозначить примерно так: ни одно новое решение не может быть менее радикально по сравнению с предыдущим. Бюрократическая лояльность измеряется лишь уровнем жесткости – депутаты должны предлагать все более радикальные законы по борьбе с латентными предателями, силовые структуры должны разоблачать все новые заговоры, а суды – принимать решения, более суровые по сравнению с самыми суровыми предложениями силовиков и депутатов. Перманентно возрастающий радикализм дает возможность увеличивать бюджеты, расширять полномочия и доказывать надежность, тогда как любое проявление умеренности или снисхождения может стоить карьеры. Радикализация, причины которой коренятся в политической психологии российской элиты (почти животный страх перед неуправляемостью), запустила исключительно опасную бюрократическую инерцию. Ее главная проблема – в невозможности остановиться. Не только непонятно, где же находится “дно”, но и кто в конечном счете заинтересован в том, чтобы его достичь и на этом успокоиться.
Все это создает странную ситуацию вокруг выборов, которые прежде для путинской системы традиционно являлись (и остаются даже сейчас) механизмом политического баланса. Выборы всегда были напоминанием (не избирателям, но самой элите) о том, что вариативность мнений в четко оговоренных рамках не только возможна, но и приветствуется. Такое напоминание важно не в качестве верности какому-то абстрактному принципу, но как подтверждение монополии на принятие внутриполитических решений именно политическими органами (прежде всего, Администрацией президента), а не хунтой военных или полицейских.
Починить сломавшийся механизм?
Нынешние выборы для кремлевской администрации проходят под знаком политической травмы 2011 года, когда безотказно действовавшая система “управляемой демократии” дала серьезный сбой. Линия нынешнего главного политтехнолога Вячеслава Володина более-менее последовательно направлена на создание гарантий от повторения провала пятилетней давности. Миссия Володина – починить сломавшийся механизм политическими, а не силовыми методами.
Стоит вспомнить, что на протяжении большей части путинской эпохи выборы парламента и президента были частью единого политического цикла, который проигрывал один и тот же сценарий: триумфальный успех правящей партии «Единая Россия» должен был предварять и гарантировать еще более оглушительный успех Владимира Путина. Однако в декабре 2011 года именно единство цикла обернулось против кремлевского плана: промежуток между выборами дал возможность поддерживать уличную энергию протестного движения на протяжении нескольких месяцев.
Теперь политическая логика «третьего срока» Путина направлена не только на технический, но и на смысловой разрыв этого цикла. На фоне резкого снижения доверия к правительству Кремль летом 2015 года принял решение о переносе парламентских выборов с декабря 2016 года на сентябрь, а президентские, в соответствии с принятым увеличением срока до шести лет, должны пройти в марте 2018-го. Идея такого разрыва очевидна: президентские и парламентские выборы теперь будут представлять не две части одного сценария, но два совершенно разных. В первом ограниченный круг партий, составляющих симфонию «крымского консенсуса», будет критиковать правительство и друг друга, соревнуясь за симпатии недовольного населения. Во втором – органический патриотический инстинкт не должен оставить никаких сомнений в необходимости безусловной поддержки Путина.
Это новое идеологическое содержание представлено известной формулой Володина: “Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России». Подобная персонификация на практике означает, что фигура Путина, как символического «отца», возносится над повседневной политикой. Вы можете быть либералом или националистом, сторонником большего вмешательства в экономику или свободного рынка, вам может не нравится правительство или чиновники. Но связь «Путин-Крым-Россия» остается за пределами любых сомнений. Те, кто принципиально с ней не согласны, просто выносятся за рамки российского политического спектра и становятся «национал-предателями».
В соответствии с этой логикой ответственность за резкое падение уровня жизни и последствия неолиберальных «антикризисных» мер несут министры, депутаты, губернаторы – кто угодно, кроме президента. Даже сейчас, когда пропагандистский эффект «воссоединения Крыма» очевидно начинает ослабевать, личный рейтинг президента продолжает оставаться высоким (так, согласно последним социологическим опросам, Путину доверяют 81%, тогда как премьер-министру Дмитрию Медведеву не доверяют уже 41%, а его правительству в целом – 47%).
Внутри новой конструкции «крымского консенсуса» «Единая Россия» уже не будет играть системообразующей роли, характерной для этой партии в 2000-е. «Отвязавшись» от надпартийной фигуры президента, она неизбежно примет на себя бремя непопулярности своего формального лидера – Дмитрия Медведева и его правительства. Смешанная система выборов позволит отмежеваться от «Единой России» кандидатам местных «партий власти» в одномандатных округах, представив себя в качестве беспартийных путинистов, критикующих бездушную федеральную власть. Схема Володина подразумевает расштатывание позиций «Единой России» и ограниченный рост значения псевдооппозиции в виде КПРФ и СР.
Стоит отметить, что само существование бюрократической мегапартии прежде играло стабилизирующую роль, амортизируя внутриэлитные конфликты. Теперь они неизбежно будут выходить наружу, в том числе и виде межпартийной борьбы. Разумеется, в АП рассчитывают, что смогут эффективно контролировать соблюдение четких правил такой конкуренции, однако для этого нет никаких гарантий. Управляемая многопартийная система с возвышающейся над ней фигурой «отца нации» завершает новую архитектуру путинского режима как персоналистского и становится все более уязвима.
В новой реальности кризиса подобная деполитизация Путина также способствует большей интенсивности «естественного отбора» среди бюрократии на всех уровнях, выбраковывая тех, кто не владеет искусством сохранять консервативные симпатии населения, одновременно практически реализуя агрессивную антисоциальную политику. Сентябрьская кампания должна пройти «чисто», завершившись предсказуемым результатом. Такую управляемость и предсказуемость призвана повысить Элла Памфилова, придавшая «человеческое лицо» ЦИКу, который был сильно дискредитирован предыдущим руководством. Получается, что предстоящие выборы – это главное испытание на прочность новой, «пост-болотной» конструкции управляемой демократии. От того, насколько гладко они пройдут, вероятно зависит также будущее Вячеслава Володина и его команды, — как и готовность Путина доверить именно им важнейшую президентскую кампанию 2018 года.
Из всего вышесказанного очевидно, что задача пере-установления правил «управляемой демократии» входит в прямое противоречие с упомянутой логикой радикализации, флагманом которой являются конкурирующие друг с другом силовые ведомства. Залог выигрыша каждой из них во внутренней борьбе – срыв политического сценария, который потребует активного силового вмешательства. Для этого угрозы, которыми они наперебой запугивают президента, должны материализоваться. Ведь значение Национальной гвардии несравнимо возрастет, если она будет подавлять не бутафорские, а реальные массовые беспорядки, а верность Бастрыкина станет стоить куда дороже, если он, вместо бесконечного абсурда «болотного дела», обнаружит настоящих экстремистов. Чтобы напугать кого-то всерьез, призраки должны обрести плоть и кровь.
Всюду жизнь
Маркс любил повторять, что гниение – это лаборатория жизни. Сейчас мы наблюдаем, как система путинского капитализма входит в процесс постепенного самоуничтожения. Предстоящие выборы дают ясную картину того, как этому способствуют обе разнонаправленные логики – политическая (Володин и АП) и силовая. Так, первая, чтобы создать необходимый динамизм и расширить палитру мнений, должна реагировать на социальное недовольство, предоставляя большую свободу критики управляемым оппонентам «Единой России». Функция восстановления внутриполитического баланса неизбежно подведет к тому, что тематика, связанная с кризисом и антисоциальным курсом правительства, станет центром всей избирательной кампании. С другой стороны, силовики будут расшатывать ситуацию за пределами парламента. Вместе они сделают гораздо больше для подрыва и без того небезупречной системы, чем многолетние сознательные усилия любой западной разведки.
Разумеется, российским левым ни в коем случае нельзя полагаться на автоматизм событий. Но учитывать конфликты интересов внутри элиты и понимать их определяющее влияние на композицию предстоящих выборов – совершенно необходимо. Эти выборы не имеют отношения ни к действительной борьбе за власть, ни к традиционному парламентаризму в любой его форме. Но они имеют прямое отношение к процессам внутреннего разложения авторитарного, антирабочего и антисоциального режима. Поэтому наша линия в отношении этих выборов должна быть гибкой и далекой от любых обобщающих выводов. Это значит, что можно и нужно поддерживать отдельных левых кандидатов в одномандатных округах. Надо использовать любые возможности левой, социалистической критики т.н. «антикризисной политики» правительства Медведева. Надо быть готовым идти на избирательные участки – или отвергать их, выходя на улицы, тогда, когда придет время.
Илья Будрайтскис — редактор Открытой левой, публицист, исследователь
Нашему развитию мешает партия «Единая Россия», занимающая конституционное большинство на протяжении 15 лет в Госдуме, дающее её право на безусловное принятие законов, угодных Путину В.В., но разрушающих Россию экономически и нравственно. Таким образом Госдума в нашей стране является фактически однопартийной. Задачей выборов в Госдуму 2016 является переформатирование Госдумы в многопартийную. Для того каждый избиратель ОБЯЗАН КТЕНОРИЧЕСКИ ЗАСТАВИТЬ СЕБЯ принять участие в выборах, голосовать за любую партию, как бы такая партия не была неприятна нам, только НЕ за «Единую Россию»-партию чиновников-мздоимцев. Чиновников в нашей стране развелось около 20 млн, они дружно отдают голоса за свою КОРМИЛИЦУ, тем самым набирая преимушественное большинство в Госдуме. Нас, избирателей, около 110 млн и если примет участие в выборах хотя-бы 95-90%, мы справимся с задачей и сделаем Госдуму многопартийной. От этого зависит наша судьба и судьба Родины. Многопартийная Госдума заставит фракции договариваться между собой и значит принимать более взвешенные решения.
[…] published in Russian at OpenLeft.ru. Translated by […]