Парадокс морального антиамериканизма

Сейчас, когда одной из главных тем российского информационного мейнстрима остаются реверансы в  сторону Дональда Трампа, говорить об антиамериканизме как о глубоком и устойчивом элементе общественного сознания довольно сложно. Напротив, куда проще признать его временный и управляемый сверху характер. Собственно, такого рода послание новой американской администрации и содержат про-кремлевские медиа: смотрите, как легко мы можем воздействовать на население, — так же быстро, как из вашей страны был создан образ главной внешней угрозы, а из Барака Обамы — монстр и поджигатель войны, мы сможем представить Трампа как  друга и ответственного партнера. Самим «хозяевам дискурса» с российского TV такая операция, видимо, представляется чистым делом техники. Однако в реальности успехи нынешней антиамериканской пропаганды никогда не были ее собственной заслугой.

Антиамериканизм в России является не минутной эмоцией, но имеет свою историю и разработанный аппарат понятий и ассоциаций. Восходя к началу Холодной войны, советский антиамериканизм постепенно складывается как динамичное сочетание двух уровней: политического и морального. Если первый определялся противостоянием сверхдержав, то второй обращался борьбе за душу каждого отдельного советского человека. Америка представлялась силой, пробуждавшей ее темные, бессознательные стороны – жадность, необузданную сексуальность, склонность к примитивной культуре, обращенной к низким страстям и желаниям. По мере снижения уровня конфронтации политический антиамериканизм становился более сдержанным, тогда как моральный, напротив, расширял свое присутствие в литературе и публицистике.

Это видно, например, в известном романе Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?», опубликованном в 1969 году. Его основной сюжет строится вокруг тайной миссии группы сотрудников ЦРУ, направленной на разложение советской молодежи и вербовку агентов. Каждый из шпионов имеет свою специализацию в поиске «слабых мест» общества, его нестойких элементов, и выступает как опытный искуситель. Неформальным лидером группы является сексапильная славистка (Slavic studies) Порция Браун. Ее основная аудитория – непризнанные художники и поэты, охваченная тщеславием и эгоизмом богема. Подручный Порции, вечно улыбающийся блондин Юджин Росс, ищет спекулянтов и модников, разжигая страсть к бездумному и безответственному консьюмеризму.

Опасные американцы ничего не говорят о превосходстве демократического устройства или рыночной экономики, так как обращаются не к разуму, а к телу. Порция показывает комсомольцам стрипиз, а Юджин приучает пить виски с содовой – алкогольный напиток, который приятно расслабляет и притупляет внимание. В решающий момент этой победы аффектов над рассудком включается пластинка с рок-н-роллом: «пошла та музыка, под воздействием которой человек постепенно начинает дергаться. Сначала он отбивает такт одной ногой, затем включается в это и вторая нога, позже в ход идут уже и руки, плечи, голова, бедра, спина. Все тело ходит ходуном”.

У Кочетова Америка проникает как вирус в советское общество, иммунитет которого серьезно ослаблен. Новое поколение советских людей, выросшее после Второй мировой войны, больше не способно к самоконтролю и, под влиянием внешних возбудителей, начинает бессознательно воспроизводить поведение рыночного homo economicus. Противостоять этому могут лишь отдельные идейные коммунисты и силовые структуры государства.

Нараставший кризис советского общества (отдельные проявления которого — такие, как рост теневой экономики и разочарование в социализме — на самом деле были верно описаны в романе Кочетова) антиамериканизм объяснял как следствие внешней причины, тайной войны с целью морального разложения советского человека, организованной ЦРУ.

С начала 1980-х, когда этот кризис вступает в финальную фазу, получает распространение культовый документ морального антиамериканизма – так называемый «план Даллеса» по уничтожению СССР. Как и «Протоколы сионских мудрецов» (представлявшие собой искаженный отрывок из памфлета французского писателя Мориса Жоли), «план Даллеса» также имел литературную основу – монолог отрицательного героя романа Анатолия Иванова «Вечный зов». От лица злодея в этом тексте излагается масштабная программа морального разложения советского общества через внедрение «ложных ценностей». Сила этих ценностей заключена в их бессознательном характере: это «культ секса, насилия, садизма, предательства”, “пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом”. Перед нами ужасные результаты победы тела над духом, частных интересов над общими.

Дискуссии о подлинности «плана Даллеса», развернувшиеся в 1990-е гг. между националистическими конспирологами и прозападными либералами быстро зашли в тупик. Ведь главным доказательством в пользу реальности «плана» были не рациональные аргументы, но его фактическое осуществление: не так важно, кто на самом деле написал этот текст, Аллен Даллес или Анатолий Иванов – важно, что Советский союз действительно развалился, а хаос первоначального накопления сопровождался необузданным насилием и деградацией общества.

Поздне-советский моральный антиамериканизм не только не объяснял природу внутренних противоречий советского общества, которые привели к его концу, но и сам был их проявлением. Он был показателем глубокого недоверия советского государства к своим собственным идейным основаниям. Пафос морального антиамериканизма был действительно направлен против проникновения рынка, — но не с социалистической, а с консервативной позиции. «Сущность» человека рассматривалась им как греховная и эгоистическая. Это зло, которое рвется наружу, необходимо постоянно сдерживать при помощи государственной дисциплины и репрессий.

Пост-советский режим, включая его путинскую трансформацию, стал торжеством логики рынка, полной победы частного интереса над общим. Более того, цинизм и моральный релятивизм составляет важный мотив современной российской идеологии, «здравого смысла», объединяющего элиты и массы: каждый хочет лишь удовлетворения своего частного интереса. Люди добиваются государственных должностей, чтобы обогатиться, — или выходят на митинги оппозиции, чтобы получить за это деньги (разумеется, американские). Это естественно, человек так устроен. И когда вас начинают убеждать в обратном, рассказывая о гражданском долге или демократических ценностях – перед вами наверняка лицемер и лжец. Подобное же объяснение применимо и для внешней политики – страны, как и люди, лишь ищут выгоды для себя, а западная риторика универсальных ценностей – трюк, рассчитанный на простаков.

Идеологический парадокс, однако, состоит в том, что этот цинизм вполне сочетается с элементами морального антиамериканизма, унаследованного от времен позднего СССР. Сочетание этих двух моментов впервые было представлено в программном для путинской эпохи фильме «Брат-2» Алексея Балабанова (2000 г.). Новый русский герой Данила, используя неограниченное насилие, побеждает криминального американского магната и восстанавливает попранную справедливость. Содержание морального урока, который Данила преподал американцам: «сила не в деньгах, а в правде». Американец может эксплуатировать российские ресурсы до тех пор, пока все встреченные им русские подтверждают его представление о жадности как основе человеческой природы. Однако Данила убеждает американца в том, что русские – не случайное сборище людей со своими интересами, но коллектив, связанный общей судьбой. Русский может стремиться к богатству, сексуальному удовлетворению и успеху (в конце концов, он тоже человек), но он должен при этом оставаться верным себе – т.е. своей национальной принадлежности и исторической судьбе России.

В новом антиамериканизме путинской эпохи главной проблемой становится не темная страсть к потреблению, возбуждаемая Америкой, но необузданная сексуальность. Потребление теперь не только не ослабляет единство нации, но наоборот, поддерживает и укрепляет национальную экономику. Сегодня вряд ли кто-либо смог разглядеть следы американского заговора в гипертрофированном стремлении к роскоши российской элиты или принявшей угрожающие масштабы кредитной зависимости большинства населения страны. Опасность сегодня исходит с другой стороны – от гомосексуализма и феминизма, разрушающих традиционную семью.

Структура морального антиамериканизма, таким образом, сохранена, но ее значительно содержание изменилось. Это изменение, если разобраться в нем серьезно, отражает одно из главных противоречий официальной государственной идеологии — между ритуальной преемственностью СССР и его содержательным отрицанием. Нынешняя Россия не только не провозглашает универсальные ценности социального равенства, альтернативные американским, но и настаивает на их невозможности. Ведь это и есть «правда», с которой сегодня уже мало кто может поспорить.

Текст опубликован по-английски на InRussia